похожа на камеру смертника?
Альвареца прошибло потом.
- Смертная казнь на Когоа отменена, - адвокат все-таки зевнул. - Она
признана в новых условиях нецелесообразной… Мне пора. - Он подошел к
двери. -
Если я вам понадоблюсь, нажмите кнопку. Вот здесь, у двери. В любое
время, но лучше днем.
Альварец и Кошкин снова остались одни. Альварец посмотрел на штурмана.
На штурмана было жалко смотреть. Кошкин посмотрел на капитана. На капитана
тоже было жалко смотреть.
- Ты что-нибудь понял? - спросил Альварец.
- Понял, - ответил Кошкин.
- Что ты понял?
- Нам отсюда не выбраться.
- Почему?
- Ты что, не понимаешь?
- Нет, - честно ответил Альварец.
- Потому что, если мы выйдем, значит, мы отсидим здесь вполне
определенный срок. Так?
- Так, - согласился Альварец. - Ну и что?
- Мы, когда отсюда выйдем, этот срок знать будем. Так?
- Так, - снова согласился Альварец.
- Значит, рассуждая теоретически, мы сможем установить, какое именно
преступление нам инкриминировалось… инкрими… В общем, будет
инкриминиро… А, неважно. Так?
И с этим Альварец согласился. Он только спросил:
- А на кой черт нам это устанавливать?
- Ты погоди, - мотнул головой Кошкин. - Дай договорить.
- Договаривай.
- Следовательно, освобождение осужденного опять-таки может
способствовать возникновению в голове преступника… Ну, это он нам уже
объяснял. Следовательно, мы будем сидеть здесь… - Штурман не договорил и
обреченно махнул рукой. - Понял, рецидивист?
- Между прочим, рецидивистов здесь быть не может, - угрюмо заметил
Альварец. - Как можно повторно совершить преступление, если и первый раз -
не успел подумать, а тут же загремел. Пожизненно-превентивно…
- Идиотские порядки, идиотская планетка, - заключил Кошкин.
- Порядки… - повторил Альварец. - Порядочки… - Он замолчал и
уставился остановившимися глазами в угол.
Кошкин тоже посмотрел в угол, но, поскольку там ничего не было, снова
посмотрел на капитана и спросил:
- Ты чего?
- Не мешай, - Альварец отмахнулся. - Значит, порядки… - Он вдруг
подошел к двери и решительно надавил на кнопку звонка.
- Ты чего?! - удивлению Кошкина не было границ.
- Сказано - не мешай. Главное - молчи. - Едва капитан произнес эти
слова, как появился адвокат.
- Я же просил - лучше днем, - буркнул он.
- Видите ли, - вкрадчиво начал Альварец. - Нам с моим другом, - он
повернулся к Кошкину, - кажется, что в отношении нас со стороны когоанских
властей допущена прискорбная ошибка.
Кошкин с готовностью кивнул. С еще большей готовностью он бы сказал
пару слов о когоанских властях, но капитан велел молчать.
- Все так говорят, - тускло заметил адвокат.
Альварец светски улыбнулся.
- Вы не совсем верно меня поняли, - сказал он. - Мы никоим образом не
подвергаем сомнению компетентность когоанских властей в… э-э, ну, во
всем, - капитан снова повернулся к Кошкину. Тут штурман был абсолютно не
согласен с ним, открыл было рот, но Альварец подмигнул ему, и штурман молча
кивнул еще раз. - Я говорю об ошибке с точки зрения именно когоанских
законов. Впрочем, это скорее не ошибка, а легкое недоразумение. Которое,
однако, может иметь очень тяжелые последствия.
- Для кого? - тускло спросил адвокат.
- Для когоанского уголовного законодательства! - неожиданно выпалил
Альварец. Этим он окончательно сбил с толку штурмана, но вызвал интерес
адвоката. В глазах того впервые появился слабый огонек.
- Объясните, - сказал адвокат.
- Извольте… Да не мешай ты! - цыкнул Альварец на Кошкина, который
пытался делать ему какие-то знаки. - Итак, мы осуждены превентивно. - Он
снова повернулся к адвокату.
- Совершенно верно.
- Без разглашения тайны приговора и вообще судопроизводства.
- Совершенно верно.
Приблизив свое лицо к лицу адвоката, Альварец сказал свистящим
шепотом:
- Она уже разглашена. - Это было сказано очень веско и
многозначительно.
Адвокат отшатнулся.
- То есть как?!
Альварец продолжал многозначительно смотреть ему в глаза.
- Да объясните же! - Адвокат явно занервничал.
Альварец обвел рукою пространство.
- Это тюрьма? - спросил он.
- Странный вопрос!
- Да или нет?
- Разумеется, да, но…
- Гражданам известно, что это тюрьма? - не слушая, спросил Альварец.