– Вы серьезно, профессор? – растерялся Александр Петрович. – Илье угрожает опасность?
– Это вполне вероятно.
– А что с девочкой? У нас нет никакой девочки!
– С ней все сложнее, как будто бы ей тоже угрожает опасность, но затем следуют какие-то неясные слова, указывающие на весьма странные вещи, например, ей предсказывается какая-то существенная миссия.
– И что же нам теперь делать? – спросил Александр Петрович.
– Не знаю, решать вам, – неуверенно ответил профессор. – По крайней мере, будем ждать. И будем внимательны к происходящему. Самый незначительный факт может быть очень важен.
– А как быть с посланиями? – спросил Илья.
– Держите их в этой шкатулке, – ответил профессор, передавая Кузнецову-старшему небольшого размера шкатулку, очень красивую, с позолоченным рисунком на боку. – Она очень старая, но имеет одно очень важное свойство – никогда не теряется. Хотя… сейчас трудно что-то предположить. Копии посланий у меня есть, нужно постараться расшифровать их как можно быстрей. Вы не будете возражать, если я пошлю копии своему другу в столицу – он большой специалист по древним языкам, и может нам помочь?
– Конечно, профессор, – сказал Александр Петрович, – делайте все, что считаете нужным.
Он уже ничего не понимал.
– Тогда до завтра, у меня еще очень много дел.
Перед самой дверью он обернулся и спросил:
– Кстати, канарейка больше не появлялась?
– Нет, – ответил Александр Петрович. – А она-то здесь при чем?
– На конверте остался отпечаток клюва, как раз ее размер. Видимо, она прибыла из того самого мира, о котором я вам говорил. Если она появится, будьте с ней поприветливей.
Когда за ним закрылась дверь, мужчинам стало немного не по себе и даже чуть-чуть страшно. Словно они остались без надежной защиты. Даже Александр Петрович, привыкший всегда полагаться только на свои силы, побледнел и осунулся.
Он достал из шкатулки послания и положил их на стол. Сейчас они выглядели несколько иначе. Как будто все было прежним, но что-то изменилось. Отец и сын внимательно их разглядывали, стараясь не делать лишних движений.
– И что ты думаешь по поводу всего этого? – спросил Илья у отца.
– Если отбросить версию о сумасшествии профессора, то мне нечего больше предположить. А поверить в какие-то странные миры у меня не хватает сил. Остается ждать – в этом он прав. Надеюсь, завтра наш уважаемый профессор опровергнет самого себя.
– А мне кажется, что так оно и есть на самом деле, – решительно произнес Илья. – Просто в это трудно поверить.
– Но это же бред! – возмутился Александр Петрович. – Мы живем в двадцать первом веке, такое возможно только в кино или в книжках про хоббитов.
– А мне кажется, что было бы неплохо отправиться в путешествие в волшебную страну, – добавил Илья.
– Так, – Александр Петрович поднялся и грозно посмотрел на сына, – кажется ситуация выходит из-под контроля. Кому-то давно пора спать. Марш наверх!
Илья с неохотой поплелся к себе в спальню. Ему очень хотелось остаться и еще поговорить, но он привык во всем слушаться отца.
Ложась в кровать, Илья надеялся, что ему приснится та удивительная страна, и что она обязательно будет хорошей, несмотря на слова профессора об опасности, которая ему угрожает.
С этой мыслью он не заметил, как сон вступил в свои права.
Дождь стих. Через пару часов Кузнецов-старший, уставший от раздумий, поднялся в свою спальню, и свет в доме погас.
Но перед этим Александр Петрович, стараясь не давать никаких объяснений, наглухо закрыл все двери и окна.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
в которой Чара попадает в полицию, а полицейские попадают под ее магическое обаяние
В то самое время, когда Нечитайло рассказывал семейству Кузнецовых о загадочных посланиях, на привокзальной площади появилась одна очень странная особа. Она была одета в черное с позолотой платье, вышедшее из моды лет пятьсот назад, на ногах поблескивали кожаные ботфорты, а на голове красовалась ярко-желтая шляпа, напоминавшая детскую ванночку. Это была королева Чара, а значит, канарейка Пики не намного ее опередила.
Редкие прохожие с любопытством разглядывали подозрительную женщину. Она казалась им человеком из другого мира. Никому и в голову не могло прийти, что так оно и было на самом деле.
Чара пока еще не освоила местный язык, но название улицы, которую искала, нашла быстро. Трудно сказать, что бы случилось, если бы она добралась до нужного ей дома вовремя. Но события развернулись иначе. Виной всему было ее врожденное нетерпение и жажда к импровизациям.