Постепенно их переписка из приятельской переросла в сексуальную. Началось всё с невинного «чмоки-чмоки» или «целую» на прощанье. Потом в ход пошли комплименты типа «красавчик», «несравненная», «милашка» и так далее. И, чем дольше велась переписка, тем откровеннее были эпитеты, которыми награждали друг друга интернет-любовники. И постепенно содержание писем опускалось гораздо ниже пояса. И чем грязнее становилась переписка, тем тверже становился пенис Кипяткова, чему он радовался, как ребенок.
А однажды, когда Владимир переборщил с «Ударом под дых», но ещё мог соображать, и перед глазами не двоилось, всё зашло слишком далеко.
«Когда же мы с тобой увидимся, моя прелесть?» – написал он ей.
«Ты даже не представляешь, как скоро, мой шалун», – ответила она.
«Я боюсь, что когда тебя увижк, не смогу удержаться и без всяких прелюдий так тебя отжарю, что тебе мало не покажетсч!» – при этом на лице Владимира появилась похотливая улыбка, и он поставил «смайлик» после восклицательного знака.
Она прислала «смайлик» в ответ и написала: «Прежде, чем ты это сделаешь, я отсосу у тебя так, что глаза на лоб повылазят, и ты поймешь, что твоя жена вообще ничего не умеет!»
«Ловлю тебя на слове!» – Палец Владимира завис над левой клавишей «мыши», когда он почувствовал сильный толчок в плечо. Это был даже не толчок, а удар, от которого рука сразу онемела и повисла, как веревка. Сообщение так и осталось неотправленным.
– Это кого ты там отжарить собрался? – послышался голос Марины над ухом. Этот голос был громким, готовым сорваться на визг, от чего барабанные перепонки Владимира завибрировали, готовые вот-вот лопнуть.
– Да это не то, что ты думаешь, – растирая ушибленное плечо, пробормотал Кипятков самую нелепую отговорку, которую только можно придумать в сложившейся ситуации.
В тот самый момент до Владимира дошло, что всё, что бы он ни сказал, будет сказано впустую. Ведь, отдавшись горячей волне алкоголя и смелым сексуальным фантазиям, он потерял бдительность и не услышал, как сзади подкралась жена. И, скорее всего, она могла прочитать не только сегодняшние сообщения, но и вчерашние, и позавчерашние. А там Владимир подробно расписывал, чтобы он сделал с Галиной, окажись они тет-а-тет. Причем, Владимир это так хорошо описал, что от перевозбуждения у него чуть не произошло семяизвержение. Об этом он тоже Галине написал. И ему ничего не оставалось делать, кроме как прикрыть глаза правой рукой, которая не болела, и прошептать глупое «прости!», которое во весь голос орущая Марина не услышала. Зато он слышал все ругательства, срывающиеся с уст этой интеллигентной женщины. «Похотливый козел», «импотент» и «педераст» были самыми культурными.
Но даже в такой ситуации сработал так называемый «инстинкт безопасника»: даже понимая, что сделал роковую ошибку, Кипятков не переставал думать о том, как бы её исправить, что бы сказать такое, чтоб снять с себя все подозрения в супружеской измене.
«Может, сказать ей, что я – голубой и переписываюсь с бой-френдом? – думал он. – Никогда не поверит… Или сказать, что я переписываюсь с должницей нашего банка? Дескать, придет Галина Ном на свиданку, а тут мы её и сцапаем. Это такое испытание мне перед приемом на работу!.. Нет! Маринка завтра же в «Лемск-финанс» позвонит и в филиалы московских банков. Во-первых, народ рассмешит, а во-вторых, мне репутацию испортит. Тогда уж меня точно ни в один банк на работу не возьмут! А идти работать к какому-нибудь ИП Пупкину каким-нибудь говнюжником, дерьмоукладчиком, дерьмофасовщиком или консультантом по продаже дерьма я не хочу, вот и остается придумать другую отмазку. Но какую?»
Его глаза беспомощно метались с побагровевшего от злости лица Марины на экран ноутбука и обратно. Нужно было срочно что-то придумать, но мозг, расслабленный самогоном, отказывался работать. И тут случилось чудо – во всем доме погас свет. Экран ноутбука с компрометирующей перепиской какое-то время освещал комнату, но потом потемнел и он.