В эти дни Уиллис располагал временем. В свободные минуты, устроившись возле штурвала, он учился играть на губной гармошке. Это помогало скоротать дни, отгоняло черные мысли, которые иногда посещали его, когда неблагоприятные ветры или высокие волны затрудняли плавание. Если погода была плохой, он стоял у штурвала и управлял одной рукой, в другой держа гармошку.
Ночи по-прежнему были холодные, ветреные, докучал дождь. Уиллис мучился со штурвалом, манипулировал килями, возился с парусами…
Наконец «Беспредельный возраст» расстался с холодным течением Гумбольдта и начал входить в зону экваториального течения, которое вместе с пассатами должно было понести его вдоль экватора на запад — к берегам Австралии.
За 25 дней плавания плот, несмотря на плохую погоду, прошел около 1400 миль. Следовательно, среднесуточный пробег был хороший — 56 миль. Это обнадеживало. С другой стороны, после многих попыток Уиллис окончательно потерял надежду отремонтировать рули. Временные крепления служили недолго: как только погода ухудшалась, рули снова выходили из строя. Единственным выходом было управлять плотом с помощью парусов и килей, пользуясь штурвалом лишь изредка, как вспомогательным средством.
Может ли такое плавание быть безопасным и эффективным в конечной фазе путешествия, когда, приближаясь к берегам Австралии, плот вынужден будет обходить десятки островов? Уилли-са одолевали сомнения. Но ему не оставалось ничего другого, как плыть вперед. Волнение в океане все еще не улеглось, и плот тяжело преодолевал волны. Уже неделю держался сильный ветер.
4 августа «Беспредельный возраст» находился, согласно измерениям У ил-лиса, на 99°24' западной долготы и 0°31' южной широты. Всего лишь в 31 миле от экватора! Необходимо было во что бы то ни стало отвести плот южнее, чтобы избежать выхода из зоны экваториального течения и пассатных ветров.
В течение нескольких последующих дней в океане было сильное волнение, и плот испытывал качку на высоких, крутых волнах. В таких условиях невозможно было рассчитывать на скорость более чем 40 миль в сутки. К тому же дул юго-восточный ветер, при котором управлять плотом было особенно трудно, если не позволять ему отклоняться на север.
Каждый день с утра Уиллис обливался морской водой и делал несколько упражнений для расслабления мышц. Одиночество постепенно создавало своеобразное ощущение покоя и отрыва от действительности. Мореплаватель мысленно обращался к давно минувшим годам, вспоминал свою мать, близких, которые уже оставили этот мир…
12 августа небо прояснилось, и Уиллис впервые за 8 дней смог установить положение «Беспредельного возраста» по солнцу. Оно составляло уже 105°11' западной долготы и 2°14' южной широты. Таким образом, в течение этих дней плот продвинулся на запад на 347 миль, делая среднесуточные пробеги в 45 миль.
Забот не убавлялось. Однажды с грохотом, похожим на взрыв, оторвались два киля. По счастью, другие были прикреплены шестью массивными зажимами, выполненными в мастерской военно-морской базы в Кальяо. Прикрученные к палубе, зажимы удерживали кили в отвесном положении. Но Уиллис, видя, какую большую нагрузку испытывают кили, дополнительно воспользовался канатами, укрепившими всю конструкцию.
Имея предостаточно снаряжения, Уиллис мог теперь не только производить текущий ремонт, но и совершенствовать такелаж и парусное вооружение, улучшая тем самым мореходные качества плота, в частности увеличивая скорость. Так он поступил и на этот раз, добавив к основным парусам один из тех, что достались ему чуть ли не даром. Он знал, что это наверняка позволит сократить длительность путешествия. Прежде чем лечь спать, он еще подумал, что второй парус, меньший, сможет использовать в качестве бизани.
Сделав эти изменения, Уиллис впервые с начала рейса почувствовал, что действительно плывет. Ветер умеренной силы посвистывал в такелаже, солнце мягко освещало плот. Мореплаватель радовался не только тому, что наверстывает время, упущенное в первой части путешествия, но, как истинный моряк, и тому, что плывет с полным использованием ветра.
Хорошая погода длилась недолго. Через два дня Уиллис записывает в бортовом журнале: «Океан воистину труден. Нет солнца. Плот так качает, что трудно передвигаться по палубе. Утром было несколько дождевых шквалов. Вода заливает нос и борта. Все еще плыву левым галсом. Сквозь пелену дождя видел несколько больших китов, вспенивавших океан, подобно флотилии подводных лодок…»
Проведя уже 40 дней в океане, мореплаватель чувствует себя хорошо. Каждый день он находит на палубе летающих рыб, каждый день злится из-за неисправности рулей, готовит еду, играет с котами. Наблюдает интересный факт: так же, как Мики в 1954 году, теперь Кики и Аусси каждый день подходят к борту плота и выпивают несколько глотков морской воды, хоть получают, сколько хотят, пресной воды и сгущенного молока. Мореплаватель же, использовав последний лимон, берется за лимонный сок; в первую очередь пойдет сок в бутылках, потом банки — их у него целых три ящика.
Когда позволяет погода, Уиллис с присущей ему упрямой настойчивостью предпринимает новые попытки отремонтировать рули. Использованный для этой цели в последний раз тонкий стальной тросик служил недолго. Сперва крепление ослабло, а затем трос лопнул от ударов волн по плоскостям рулей.
Дни идут, и каждый из них не похож на другой, хотя в принципе все наполнены одним содержанием — одл-ночеством, надеждой, неустанной борьбой с океаном…
Независимо от того, в каком состоянии находился океан, каждый день перед восходом солнца Уиллис совершал утренний ритуал на корме плота: следуя гигиеническим рекомендациям йоги, он набирал в ладони морскую воду и промывал горло и носоглотку. Эту процедуру он повторял несколько раз. Затем промывал глаза, опуская лицо в воду. На все уходило немногим более десяти минут.
Случались дни, когда мореплаватель имел время, желание и силы соорудить себе какую-нибудь особенно вкусную еду. Вот рецепт одного из таких блюд: вареная рыба и картофель с большим количеством горчичного соуса, приготовленного на австралийском масле, муке крупного помола и сгущенном молоке. Уиллис почти не употреблял соли, считая, что в больших количествах она вредна для организма. Необходимое количество соли организм получал с ежедневной порцией морской воды.
Во время одной из попыток подремонтировать поврежденные рули мореплавателю довелось пережить мгновения истинного страха. Работая за бортом, частично погруженный в воду, он заметил буквально в метре от своих ног огромную акулу. К счастью, ему удалось быстро взобраться на палубу. После этого случая он придумал простое приспособление для подобных работ в будущем — защитную корзину, сделанную из бамбуковых прутьев. С наступлением ночи океан, как бы желая вознаградить Уиллиса за пережитый в тот день испуг, одарил его захватывающим зрелищем фосфоресценции воды. Вся поверхность ее была усеяна сверкающими точками наподобие Млечного Пути, а из-под носа плота вместе с фонтанами брызг взлетали снопы света. Такое же явление он наблюдал, когда летающие рыбы ударялись о поверхность океана.
Утро следующего дня было пасмурным. То и дело налетали дождевые шквалы. Однако вскоре небо прояснилось, и впервые за все время плавания, — а за кормой остались почти 2000 миль — задул постоянный ветер умеренной силы, вероятнее всего пассат.
Мореплаватель чувствовал себя хорошо, его попутчики тоже. Чечевица, замоченная два дня назад, хорошо набухла; смешав ее с луком, горчицей и чесноком, он соорудил весьма питательный завтрак. Затем Уиллис стал готовиться к рыбной ловле и неожиданно для себя нашел коробку с небольшими крючками. Он и не подозревал о их наличии. Все объяснило приложенное к ним письмо: «Я купила эти маленькие крючки, — писала госпожа Уиллис, — на тот случай, если плот будет выброшен на берег и ты окажешься на небольшом атолле. Прошу тебя, спрячь их и не выбрасывай за борт, ведь ты не знаешь, что может случиться. Путь к Австралии так долог. Тедди». Это был ценный подарок. Если бы плот разбился на рифе, ловля маленьких рыб имела бы значительно больше шансов на успех.
В 14 часов 45 минут Уиллис, стоя за штурвалом, замечает на расстоянии приблизительно четырех миль судно, которое держит курс прямо на плот. Когда оно находится уже в миле от плота, на нем замечают сигналы Уиллиса и подходят к нему. Это новозеландское судно «Уакатан». С мостика одинокого мореплавателя рассматривает группа офицеров в белых мундирах.