Все вместе, вшестером, мы вернулись поездом в Монреаль. Холмс позвонил с промежуточной станции детективу Леблону, и тот встретил нас на вокзале.
Мы наняли экипаж и поехали домой к Ирэн Нортон — Холмс настоял на том, чтобы сообщить ей новость лично.
— Ваш сын скоро будет дома, — сказал полицейский. — Сейчас он в Сюртэ вместе с Моникой Старр.
— Вы раскрыли дело? — с тревогой спросила Ирэн. — Мой сын невиновен?
— Не виновен ни в чем, кроме юношеской любви.
Холмс рассказал ей о признании Моники.
— А ребенок? — спросила она. — Кто его отец?
— Мы не спрашивали, но, похоже, у Фабера имелись основания полагать, что ребенок его. Возможно, Ральфу потребуется время, чтобы это пережить.
На глазах Ирэн выступили слезы.
— Скандал в Монреале. Кто бы мог подумать? Сперва со мной, много лет назад в Богемии, теперь — с моим сыном.
— Никто ни в чем не винит ни вас, ни вашего сына.
Подняв голову, Ирэн посмотрела на Холмса.
— Как я могу вас отблагодарить? Вы возвращаетесь назад?
Он кивнул:
— Я отошел от дел, развожу пчел у себя на вилле в Суссексе. Если когда-нибудь окажетесь в тех краях, с удовольствием вам ее покажу.
— Буду иметь в виду, — ответила она, протянув ему руку.
Вонда Н. Макинтайр
Полевые теоремы
Вонда Н. Макинтайр — автор романа «Dreamsnake», удостоенного премий «Хьюго», «Небьюла» и «Локус». Кроме того, ее перу принадлежит роман «The Moon and the Sun» (также завоевавший премию «Небьюла») и другие, в том числе один из серии «Звездные войны» и несколько — из серии «Звездный путь». Среди оригинальных произведений следует назвать «The Starfarers Quartet», «Barbary» (для юных читателей), «Superluminal» и «The Exile Waiting». Многие рассказы Макинтайр вошли в сборник «Fireflood and Other Stories».
Читатели склонны отождествлять авторов с их героями. Именно так произошло с сэром Артуром Конан Дойлом, который получал мешки писем с просьбами помочь в расследовании настоящих преступлений. Ему оставалось лишь развести руками: он был не просто лишен железной логики Шерлока Холмса и его способности распознавать обман не хуже детектора лжи, а славился легковерием. Конан Дойл не раз и не два рисковал своей репутацией, когда прославлял того или иного мошенника-спирита, который размахивал перед ним эктоплазмой. По правде говоря, знаменитый фокусник Гудини, знавший, как спириты проделывают свои трюки, и посвятивший жизнь их разоблачению, проявлял куда больше качеств великого сыщика, чем создатель этого персонажа. Пожалуй, самый яркий и горький пример легковерия сэра Артура — то, что он опубликовал фотографии «фей из Коттингли». Невероятно, но «отец» Шерлока Холмса не проявил ни малейшего скептицизма, когда девочки-подростки шутки ради сфотографировались рядом с картонными фигурами феечек и гномиков, а потом выдали снимки за подлинные. Следующий рассказ показывает Конан Дойла именно с этой стороны. Писательская фантазия неудержима, и никогда не знаешь, что было на самом деле, а чего не было.
Холмс расхохотался, словно беглец из сумасшедшего дома.
Меня слегка напугала его выходка. Я, читавший в этот момент увлекательную статью в «Таймс» о новых геометрических рисунках на полях в Суррее, посмотрел на него поверх газеты, сомневаясь, стоит ли рассказывать эту новость.
— Холмс, что вас так позабавило?
В последнее время интересных дел у моего друга не было, поэтому я опасался, что скука в очередной раз заставила его вернуться к кокаину.
Смех прекратился, на смену веселью пришли огорчение и задумчивость. Однако в поведении Холмса не было и следа апатии, которую обычно вызывает наркотик.
— Меня забавляют заблуждения рода человеческого, Ватсон, — ответил он. — Впрочем, они забавны лишь на первый взгляд. Если вдуматься, сам факт их существования весьма печален.
Я помолчал, давая ему возможность пояснить свою мысль.
— Ватсон, не попробуете угадать, что именно позабавило меня и опечалило? На мой взгляд, это очевидно.
Я задумался. Если бы Холмсу попалась статья юмористического содержания, он просто не стал бы ее читать, сочтя такой же бесполезной для своей работы, как и принципы движения планет. Описание жестокого преступления вряд ли бы его развеселило. А намек на Мориарти вызвал бы либо вспышку гнева, либо приступ отчаяния.
— А! — воскликнул я, уверенный, что нашел верный ответ. — Вы прочитали рассказ о преступлении — нет, прошу прощения, о раскрытии преступления — и нашли ошибки в логических выкладках. Однако, Холмс, — указал я, несколько обиженный тем, с каким равнодушием мой друг выслушивал хитроумные рассуждения, — там наверняка говорится об аресте невиновного. Едва ли стоило смеяться по такому поводу.