– Мы найдём способ, наш собственный, – сказала эльфийка.
– Способ помогать?
– Ну, по крайней мере. И я полагаю, что когда череп Силоры Салм хрустнет под моим посохом, мир станет светлее и лучше. – Далия ухмыльнулась, а Дриззт лишь снова покачал головой.
– Светлее станет раньше, – пообещал он. – К моменту твоего удара, Силора уже будет мертва от моих клинков.
– Это вызов?
Теперь дроу всё же улыбнулся.
– Я люблю вызовы, и берегись, ведь я не проиграю! – сказала Далия.
– Я так понимаю, даже если тебе придётся меня убить, дабы гарантировать собственную победу.
– Продолжай так думать, – подыграла Далия. – Я приветствую подозрительность.
Валиндра стояла на южной окраине Невервинтерского леса и смотрела на маленький дом. Свет его очага разгонял холод ночи, но дом казался слишком удалённым от вновь заполняющегося жителями древнего города.
– Там? – скептически спросил Джестри. – Тот, кого ты ищешь? Один?
В лицо ударил порыв ледяного ветра. Улыбаясь, Валиндра кивнула:
– Почему бы ей там не быть?
– Ей? – Джестри поёжился от холода. Тропу, ведущую к дому, с трудом можно было назвать дорогой, и по крайней мере в нескольких сотнях ярдов от этого места не было никаких других строений. В Лесу Невервинтера кипела война, и, конечно же, дороги были полны бандитов, – большинство народа, прибывшего для восстановления Невервинтера, не могли похвастаться богатством и высокими моральными качествами. Зачем кому-то оставаться здесь в одиночестве? Как ей вообще удаётся выживать?
– Силора Салм ценит тебя, – заметила Валиндра, застав воина-ашмадай врасплох. – Не знаю почему, но видится мне, ты… глуповат.
Джестри нахмурился, но быстро напомнил себе, что имеет дело с личом, не всегда прибывающим в своём уме.
– Так что – Грит! Грит! – следуй за мной и поприветствуй моего нового друга, – приказала Валиндра.
Джестри моргнул и попятился. Полубезумное восклицание посреди предложения застало врасплох, однако ашмадай показалось, что он заметил ухмылку на лице лича. Неужели она намерено использовала свою присказку, чтобы сбить культиста с толку? Беда в том, что когда дело касалось Валиндры, невозможно было сказать что-то наверняка.
– Я отправлю других и оповещу часовых, – ответил Джестри.
– Ты пойдёшь со мной, – поправила эльфийка. – Живым или мёртвым.
Сектант снова обдало холодом.
– Я знаю того, кому понравится получить твоё бездыханное тело, – дразня, добавила лич, и от этих слов глаза Джестри в панике расширились. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы сдержать рвущийся наружу крик.
– Запросто, – продолжила Валиндра, но разговаривала она вовсе не с ашмадай. Казалось, она вообще ни к кому не обращается! – Даже если я убью его, ты не сможешь заполучить тело. Не сейчас.
– О чём ты говоришь? – требовательно спросил культист.
– Живым или мёртвым? – снова поддразнила лич.
Другие ашмадай занервничали, и Джестри обернулся к ним в поисках поддержки. Но Валиндра владела скипетром Асмодеуса. Силора назначила её главной в этом задании, и сектант с кристальной ясностью понимал, что если попытается ослушаться немертвую эльфийку, его «друзья» продолжат ей подчиняться и убьют Джестри, если Валиндра того пожелает.
– Ты один, – кивнув, сказала лич, и Джестри обратился к собратьям-ашмадай:
– Охраняйте дорогу и прилежащую территорию.
Культисты подчинились, глядя на лидера, как на смертника.
Без лишних слов Валиндра скользнула в сторону маленького домика, держа перед собой скипетр. Джестри догнал её только у самого крыльца. Входная дверь открылась.
– Могу ли я помочь вам, ночные странники? – спросила появившаяся в дверном проёме женщина, чей силуэт обрамлял идущий изнутри свет очага. Голос её был сладок и невинен и казался совершенно неуместным в столь опасной местности.
– Это единственное, о чём я задумывалась, – ответила Валиндра.
Джестри хотел было взглянуть на лича, но понял, что не может отвести взгляда от стоящей перед ним женщины. Красавицей она не была, но и непривлекательной её назвать было нельзя: изящная фигура, открытое круглое лицо и вьющиеся волосы, отливающие рыжиной даже в тусклом свете. Странное ощущение посетило Джестри пока он, замерев, смотрел на хозяйку дома, слушал невинный и тёплый голос и разглядывал отблески света на густых волосах. Он думал о вишнёвом пироге.
Пирог с вишней, поданный прохладной осенней ночью. С озера долетали порывы ветра, а его мать и две сестры были рядом. Джестри думал о близняшках, забравшихся под одно одеяло, слишком маленькое, чтоб укрыть обеих, и тянущих его края каждая на себя.