А потом меня забросили на плечо, рюкзак на другое плечо и в той же бодрой обезьяньей манере поволокли прочь из оврага. Сходили за хлебушком. Блин.
– Ваше умение находить проблемы можно вносить в книгу межгалактических рекордов, – строго сообщили мне, принимая изгвазданную в грязи одежду. – Сегодня только первый день заселения.
– Да. Это я всегда могу! Я девушка-неожиданность.
– Катастрофа, – строго поправили меня.
Это меня так за глаза все называют. Катя-катастрофа. Я зло наблюдала, как Зинка выгружает на мою постель стопку чистой одежды.
– Дожилась, – буркнула я себе под нос, – меня учит жизни тостер.
Вообще-то, она ZIN -2033/1. Но я нежно зову её Зиной. На училку мою первую очень похожа. Зинаиду Никифоровну. Та тоже была такой же нудной и всех доставала. Зина подняла на меня свою утыканную проводами голову:
– Я не тостер, – ровным тоном проскрипел робот, – я многофункциональный аппарат для обслуживания.
И замерла, глядя на меня своими круглыми как блюдца глазами. Механические руки сжимались и разжимались.
– Прости, Зинуль, я просто сильно ударилась, – виновато заявила я. – Ты самый незаменимый кухонный комбайн в мире.
Зинку такое определение устроило. Она со скрипом кивнула мне и, шурша гусеницами по полу, гордо уплыла прочь из каюты. Я прислушалась к мелодичному скрипу. Смазать бы её. Да как? Сейчас начну за ней гоняться, она же спрячется. Любит она это дело. Мы часто с Зинулей играемся в «отыщи меня, если сможешь». Я ношусь по кораблю с гаечным ключом, а робот от меня нычкуется по всем щелям на корабле, пока системы по одной из строя не выходят. Потом Зинка затихает в одном из закоулков корабля, а мы всем скопом ищем её по следам масла на полу и раскатившимся повсюду болтам и гайкам. Боится наш робот механика. Прямо как люди врачей.
– Катька? Можно? – уточнила Лизка, проходя в каюту.
– Тебе можно всегда, – громко сказала я, – А вот усатым-полосатым вход воспрещён.
Из-за двери послышался полный тоски и муки вздох Луру.
Лиза – наш пилот. Первоклассный между прочим. А ещё моя подруга на этом ржавом куске железа. Зинка не в счёт. Зинка нейтральна, аки Швейцария.
– Волнуешься? – вкрадчиво уточнила Лизка.
– Я? Не-ет, – нервно пискнула я и принялась звенеть в своём дежурном чемоданчике.
– А что, так заметно?
– Твоя нервная дрожь перебивает вибрацию от двигателя, – хихикнула девушка.
Я кивнула. Да, я всегда боюсь перемен. К капитану Гилберстону я привыкла. Он ко мне привык. А ещё он разрешил оставить Луру.
– Катя, нельзя всего бояться.
– Я за Лу боюсь, – шепнула я, чтобы барвас не услышал.
– Да как его можно выгнать? – отмахнулась Лиза.
– Легко, – упавшим голосом сообщила я.
Мы приуныли. Я нервно теребила в руках куртку, Лиза теребила серёжку, одну из двадцати штук унизывавших её уши. А ещё одна была в носу. Две в брови… где Лиза ещё успела себя «прокомпостировать», я даже думать не хочу. А я ведь знаю. Она же мне хвасталась. Лиза вообще девушка эпатажная. Волосы, коротко остриженные по всей голове, только у лица оставлены две длинные пряди цвета «фуксия в бешенстве». Никогда не понимала, зачем Лизка это с собой делает, но раз ей нравится, то меня тоже устраивает.
– А давай его спрячем?
– Куда? В карман? Это же не хомячок!
– А ведь его так тебе втюхали, – расхохоталась подруга. – Давай его Ларику в каптёрку засунем. Там черт ногу сломает, его там, даже если будет нужно, не найдут.
Ларик – да. Вариант. Он когда спит, страшно мимо каюты проходить, не то, что заглядывать. Новый капитан точно туда не сунется. И Лурушик мой тоже… Мы с Лизкой приуныли.
– А чего сразу не пристрелите? – у Дэна даже глаз от напряжения задёргался.
Капитан Зверинцев зло ссутулился в кресле и пытался горящим взором воспламенить сидящего напротив друга. Сергей Кожевников, друг взбешённого капитана и по совместительству ответственный за перевод военных на мирную службу, даже не задымился, так как сам умел глядеть матом и легко переносил подобный взгляд у других.
– Не драматизируй, Дэн, – примирительно заявил он. – Тебя просто переводят. Боевые отряды сокращают. Мир, и всё такое…
Если бы взглядом можно было резать, то Сергей бы уже громоздился на столе в виде тонко нарезанных слайсов. Капитан Зверинцев грозно засопел и вцепился в подлокотники своего кресла.
– Идиотизм это, а не мир, – буркнул Дэн. – Тот, кто отказывается от своей армии, жить мирно не будет.
– Я сделаю вид, что тебя не услышал.