— Тцц. – Только и выдал Геате.
Мне оставалось только убивать мерзавца взглядом. Снова потягиваясь, Син направился точно к штурвалу, довольный собой. Что ж, не один он мстительный. На нас в мгновение налетела та чёрная тень, которую звали Хидже. Тьма окутала тишиной и непроницаемостью. Я едва могла почувствовать движение: о том, что оков больше нет поняла только тогда, когда плечи обессиленно повели руки вдоль тела. Всё тело ужасно обдало болью, будто мои кости ломали все и разом. Хотелось закричать, но рот лишь раскрылся в беззвучном крике, глаза до боли зажмурились. Снова обвитая толстым канатом, с запястье толщиной, я оказалась привязана к самой вершине мачты. Хидже уже несколько минут как нет рядом, а тишина всё не покидает. Вокруг меня небо и бескрайнее море, переливающееся от тёмно-синего в бледно-голубое и сверкающее от яркого света, испускаемого самим кораблём. Далее – чернильное пятно ночи. Взглянуть вниз решилась не сразу – это не то, что летать над лесами. Тут внизу малюсенькие нелюди расхаживают со штырями и пиками, будто специально ожидают моего падения, отовсюду торчат верёвки-виселицы, хрустит переломанная балка со старым истлевшим куском паруса, виднеются острые крюки, созданные точно для того, чтобы срывать куски плоти с падающей меня. Но краем оказалось то, что верхушка мачты мерно покачивалась из стороны в сторону на метр уж так точно. Для любителей астрономии и вообще созерцателей неба это не могло показаться пыткой, но вот мне такое подобие полёта точно не по душе.
Закрыв глаза начала обратный отсчёт.
ГЛАВА 29
Ужасно осознавать, что за всю свою жизнь ничего стоящего не совершил. Просто потратил тысячи минут и сотни часов впустую. Когда веки поднимать уже нет ни сил, ни желания, а душа буквально отделяется от тела, и ты не в состоянии отличить сознание от мук разума, действительно начинаешь понимать никчёмность своего существования. Жаль упущенное время, жаль людей, которым пришлось потрать часть своей жизни на тебя, жаль всех ресурсов, израсходованных на ошибочного человека.
«Ошибка», - так я думала, уже привыкнув мерно покачиваться из стороны в сторону на огромной высоте мачты, будучи привязанная не столь крепко и бережно, как хотелось бы. Высвободиться нет ни шанса, но свалиться, зацепившись лишь одной конечностью за оковывающие верёвки – легко. Тут вариантов моей смерти масса – мысленно уже перенесла их все.
«Всего лишь ошибка. Я здесь по ошибке и всего этого не должно было быть. Ни-че-го».
— Надеюсь, хоть твоё положение лучше… - В бреду мой голос говорит вслух, будто Геате смог бы услышать и ответить.
— Не то чтобы, чё-т как-то качает тут. – Странный голос, не похожий на человеческий.
Попыталась открыть глаза, но пронзительный свет не позволил этого сделать. К тому же глаза мгновенно заслезились, превращая положение буквально в «плачевное». Решила, что тут уж точно никто меня не увидит и не станет насмехаться над беспомощностью и нытьём вовсе. Эмоции волной вырвались наружу, слёзы градом срывались и смачивали всё лицо, зависая на кончике носа и капелью опадающие вниз. Моё рыдание прервал лишь вновь появившийся глас бреда:
— Ты эт, кончай реветь-то. - Гаркнул нечеловеческий голос, будто в чувство приводя. – И так грустно, ещё ревёт. Совсем того!
— Того? – Почему-то переспросила и слёзы сами собой исчезли. Говорить с внутренним голосом вслух, оказывается, пользу приносит.
Крепко зажмурившись резко открыла глаза и заставила себя осмотреться. Вокруг буквально полыхало светом, исходящим и от корабля, и от взошедшего белого солнца, которое находилось точно напротив. Только теперь ощутила, как помимо прочего, горит кожа. Снова собравшись с силами, рискнула вновь осмотреться. К тому же, что-то шкрябало совсем рядом, будто когтями по деревянной поверхности мачты. Надеюсь, не крысы. Где-то читала о древней пытке, когда они заживо ели человека. В ужасе уставилась в сторону пошкрябывания.
— Того-того, этого самого. – Ответил голос, приблизившийся одновременно с противным звуком.
Первое, что увидела – когтистые птичьи лапы с тёмным оперением, дальше хуже – на этих самых лапах возвышалась не маленькая такая птица. Словно презрительный хищный взгляд, острый клюв, подвёрнутый к низу, широкий размах крыльев, которые птица расправляла, стоит мачте отклониться слишком сильно, заставляя седока соскальзывать. Вот, собственно, и пошкрябывание по дереву – орёл вновь удержался, и припрыгивая приблизился ко мне.