Не дав мне ни секунды на размышления, парень мгновенно набросился на меня всем своим, как оказалось не малым, весом, и прижал к каменной поверхности. Ноги неудобно сложились под ним, руки были снова удержаны в запястьях и прижаты. Совершив пару манёвренных движений, он оказался чётко между моих ног и прижался. Теперь стало по-настоящему страшно, аж в жар бросило. Кроме всего, незнакомец лёг на меня всем торсом, не оставляя даже надежды на спасение и прошептал прямо в ухо:
— Совсем скоро твоя мечта осуществится.
Уже окончательно утонув в панике, начала дёргаться и извиваться, совершенно не думая, как это выглядит со стороны. Парень завёлся смехом, громким издевающимся смехом. Пользуясь моментом, резко оторвалась от земли и вгрызлась в его приоткрытое горло. Вскрикнув, он ударил меня по лицу одной рукой, но я совершенно не теряла времени и моментально начала отбиваться. Всё-таки, практически вся жизнь была проведена в детском доме, а там хочешь не хочешь, самозащите научишься быстро. Пинаясь, толкаясь и ударяя кулаками куда попаду, заставила напавшего прикрыться и мигом встала и побежала к выходу.
Думаю, оставить там кеды и рюкзак не страшно. Потом вернусь, наверное.
Пока сбегала вниз, прислушивалась к звукам погони. Как оказалось, зря. Но останавливаться и проверять не хотелось. Сбежав несколько этажей, всё же решила дальше поехать на лифте.
Когда я ворвалась в помещение, несколько человек на меня удивлённо посмотрели. Пришлось остановиться и размеренным шагом пройти до серебристых дверей лифта, дабы не привлекать излишнего внимания. Ждать долго не пришлось. Через минуту я стояла в широкой кабине, одна, и облокотившись о поручень пыталась отдышаться.
Взглянув на себя в блестящее незапятнанное зеркало, видимо, в этом здании хорошо блюли чистоту, поняла, почему этот незнакомец на меня с уверенностью набросился. Русые волосы растрёпанные лежали на плечах, взгляд растерянный, да и глаза полны слёз, пересохшие губы покрыты светловатой коркой, бледная футболка откровенно обтягивала худощавую фигуру, джинсовые шорты были коротки и открывали прямые обнажённые ноги, покрасневшие в некоторых местах. Кстати о местах, на запястьях-таки остались отметины. Что ж, неприятно. Наверняка они будут спрашивать, во что опять ввязалась. Они - это приёмная семья, в которой я живу уже несколько месяцев. Они не первые, да и не последние.
Доехав до первого этажа, лифт писклявым звоночком оповестил об остановке. Выйдя, я первым делом огляделась - никого подозрительного не увидела. Затем спешно направилась домой. По мере приближения, шаг стала замедлять. Ещё с начала улицы стояли машины полиции и скорой помощи. Прохожие ошарашенно смотрели в сторону...моего дома. Сорвавшись на бег, я не успела приблизиться даже ко двору, как ко мне навстречу побежали полицейские. Как я думала, меня хотели успокоить, допросить.
— Вы арестованы! Вы имеете право сохранять молчание... - начал один из офицеров, затягивая наручники на уже переживших много запястьях. Слушать его дальше я не смогла, мысли о том, что кто-то очень умело меня подставил перебивали всё остальное. Кроме, разве что, причины моего ареста.
Напоследок обернулась, нигде не увидела ни миссис Маргарет - приёмную мать, ни Джозефа - её мужа, ни их маленькой родной дочери - Катрин. И тут я поняла, меня ошибочно обвинят в убийстве. Вцепившись в руку полицейского, дернула её в попытке привлечь к себе его внимание. Недовольный взгляд и захлопнувшаяся машинная дверь перед носом, были мне ответом.
— Мистер, в чём дело? В чём меня обвиняют?! – Я чувствовала, как раздражение в перемешку с истерикой подкатывали к горлу.
Не получив ответа, строила догадки всю дорогу до полицейского участка. Когда меня привели в небольшую комнату со светлыми стенами и зеркалом на одной из них, и усадили на стул, я поняла, что наконец замерзла бегать босиком по холодному кафелю. Наручники никто даже не собирался снимать, поэтому приходилось терпеть до жути неудобную позу, к тому же руки совсем затекли.
В скором времени в комнату допроса, как я поняла, вошёл полный в мятой рубашке детектив. Медленно закрыв дверь, он с явным осуждением уставился на меня. На его губах была ухмылка.