— Скажи, как тебе удалось? - С нескрываемым удивлением произнёс он.
— Удалось что? - Я так же показала голосом свою неприязнь к нему, как и он. Только проблема в том, что влипла я, и действительно ничего не понимаю только я.
— Полное имя. - Мужчина приготовился записывать за мной, открыв чёрную папку. Листов мне не было видно, но траурный цвет мне уже не нравился.
— Сара-Эллая Мария Даррейс. - Озвучила полное имя.
Мужчина на меня вопросительно посмотрел. Я выдержала суровый взгляд и постаралась ответить тем же. С таким же успехом можно было спокойно биться головой о стенку. Мужик профессионально не пробиваем!
— В общем так, Сара, - отложил ручку в сторону и облокотился о спинку металлического стула, сложив руки на груди, и с усмешкой посмотрел на меня. – Эллая Мария Даррейс! Расскажи, где ты была с утра до четырёх вечера нынешнего дня?
— Эх, - вздохнула я. Стоит ли говорить о попытке суицида? Да и тот ненормальный. - Вы меня в чём-то обвиняете? Насколько я знаю, у Вас нет права допрашивать несовершеннолетнего гражданина без присутствия его, кхм, опекунов.
Сказать «родители» никогда не удавалось, потому что своих я и не помню вовсе, а всю жизнь либо бегаю по приёмным семьям, либо провожу в интернате. Там, кстати, меня очень невзлюбили не только другие сироты, но и управленцы. От меня хотят избавиться буквально все.
— Знаешь ли, тебе следовало об этом думать, когда разрывала на части маленькую девочку! - Мужчина перекинулся через стол и плевался от злости, закричав на последних словах. Я же в полном оцепенении смотрела на него. Воспользовавшись моим молчанием, детектив добавил: - как только у такой мелочи несчастной хватило сил?!
Я просто не верила в его слова, не могла поверить. Ладно Маргарет и Джозеф, но маленькая Катрин. Это было слишком. Я поняла, что плачу, только когда мокрые дорожки слёз стали холодеть. Случайно всхлипнула, хотя всегда привыкла плакать тихо, беззвучно.
— Не дави на жалость! - Полицейский вскрикнул и очень громко ударил по столу. Я подпрыгнула и сжалась сильнее, уже не только от холода.
Взглянув на него, прочла в эмоциях кроме ненависти и злости ещё и отвращение. Ко мне. Как? Как так получилось меня подставить и зачем? Я не понимала, кому это нужно, ведь жизнь у меня была и так несладкая... Лишь существование. И эти люди, эта добрая семья…
Не в силах что-либо ответить или возразить, молча плакала. Уже привычно без звука. Мужчина вытер потный лоб ладонью, хмуро взглянул на меня и вышел, злостно хлопнув дверью. Я снова невольно подпрыгнула. Напротив меня осталась лишь...я. Бледное тощее отражение растрёпанной и заплаканной девушки глядело на меня с тоской и жалостью. И самой невольно стало неприятно смотреть на это.
Вдруг все эти эмоции испарились вмиг, как только в отражении за моей спиной появился тот самый неудавшийся насильник азиатской внешности. Вскрикнуть я не успела, так как он широкой тёплой ладонью прикрыл мне рот. Даже не прикрыл, а прижал так, что откуда-то образовались щёки над его пальцами. Мыча что-то я пыталась ударить его связанными руками и дёргала ногами. Удалось лишь опрокинуть стул напротив.
— Неужели ты думала, что я оставлю такого милого беззащитного котёночка без своего внимания? - Прошептал он мне на ухо а затем нагло прикусил.
Я замычала сильнее, пытаясь кричать. Парень усмехнулся и дёрнул меня к себе, прижимая сильнее. Рукам стало больно. Он же с наслаждением смотрел в отражение, наблюдая как я безрезультатно пытаюсь сопротивляться.
— Знаешь, а ты меня больно укусила. Мне, конечно, нравится сначала поиграть, но обычно в роли актива я. - Договорив, он откинул прядь моих волос с плеча и укусил, как мне показалось, за шею.
Тяжело дыша от малоприятного действа, я застонала от резкой боли. Отстранившись от меня, парень усмехнулся ещё шире и довольно посмотрел на краснеющее пятно на бледной коже.
— Ты теперь моя личная игрушка, котёнок. - В его словах было столько сарказма и довольства, а главное, звучало убедительно.
Отчаявшись на спасение, я перестала сопротивляться и совсем размякла в крепких объятьях. Как вдруг дверь резко распахнулась, и кто-то влетел в комнату. Рассмотреть ничего не успела, как оказалась отброшена на пол, возле выхода. Позади раздавались звуки борьбы и громыхала немногочисленная мебель. Не оборачиваясь быстро поползла из комнаты допроса. В коридоре никого не оказалось, и, поднявшись на ноги, побежала вперёд, согнувшись, так как держать спину прямо не позволяли изрядно уставшие и затёкшие руки.