— Я помогу. – Геате оказался совсем рядом, положил ладонь на мою дрожащую от напряжения руку, и я почувствовала резкий мороз, остро режущий и пробирающий до костей.
Сначала заледенели капли, мчащиеся вокруг тела Сина, затем воздух вокруг стал по-зимнему леденящий. Син заметно содрогнулся. Его охватывали уже полные инея вихри воздуха, замораживая одежду, волосы, кожу. Изо рта вырвался белый дымок. Лицо приняло такое выражение, будто он уже совершает последний вздох.
— Хватит! – Мне по-настоящему стало страшно убить парня, и я отдёрнула руку.
Тут же свалившись, Син резко подскочил и собрался выпрыгнуть за борт – самоубийство в чистом виде! Но на него в мгновение накинули какие-то тонкие верёвки, сияющие позолотой. Мне уже было знакомо это изобретение, лишающее возможности колдовать. Парня умело скрутили, и потянули к целой грот-мачте, похоже, только она и останется намертво прикреплённая к судну. Только сейчас пришло осознание всего кошмара, случившегося за считанные минуты: чуть не умерла сама, и чуть не убила человека. Эти суперспособности не подконтрольны мне, а контролируют меня. На лице кроме подмёрзших капелек моря появились новые – слёз. Будто невзначай Геате накинул на голову мокрый капюшон так, чтобы скрыть лицо до самого кончика носа. За это была благодарна, сейчас и правда хочется, чтобы весь мир исчез.
После поимки Сина буря почти угомонилась, состояние фрегата быстро пришло в норму – моряки сноровисто всё починили и наладили даже до того, как любопытные пассажиры повылазили наверх. Самого нарушителя спокойствия оковали дополнительно и привязали к мачте на всеобщее обозрение. Капитан Харвэн с нетерпением ходил туда-сюда, на ещё покачивающемся на волнах судне. Защитный купол уже убрали и движение стало заметно быстрее, несмотря на неудобство. Когда вокруг собралась уже достаточная толпа, капитан громко заговорил:
— На моём судне есть правила, за нарушение которых следует наказание! – Это знали и так. Он демонстративно повернулся к Сину и теперь говорил исключительно с ним. – Мало того, что ты, щенок, тайно проник на мой «Свет Судьбы», пользовался запрещённой магией, решил взять под контроль штурвал, ещё и подверг опасности всех членов фрегата!
— Он с первого дня подрезал тросы на мачтах, чтобы изменить направление движения. – Шёпотом пояснил Геате. – Это нам капитан ранее сказал.
— Я чуть не подверг сомнениям работу своей команды! – Видимо, это было сказано в сердцах, на что моряки обиженно воззрились на командира. – Стоит тебя обречь на килевание хода, эдак, на три!
Вокруг прошёлся всеобщий хор: кто-то испуганно охнул, кто-то же наоборот, с восторгом принял информацию. Чувствую, это самое килевание – малоприятное действо. Капитан прошёл ближе к пойманному нарушителю, всмотрелся в него, повернулся ко всем нам и негромко объявил:
— Имея полномочия нести суд на своём судне, приговариваю преступника к смертной казни. – Тишина сокрушительно рухнула в паузе. Наверняка, Харвэн пожалел молодого глупца, раз выбрал просто казнь, а не первое, которое так хотели узреть знатоки. – На закате!
Мне вдруг стало грустно. Но увидев презрительный взгляд Сина вмиг позабыла о жалости.
— Мы скоро будем на месте. – Обрадовал Геате, прошептав лично мне, чтоб никто не услышал.
Действительно вздохнулось с облегчением. Смешок Сина вновь привлёк наше внимание.
— Даже без применения магии не сложно заметить, как ты кипишь ревностью и злостью, красотка. – Он смотрел в упор на Лейн, гневный взгляд которой остановился на мне. Сунуть бы кляп в рот Сина. – Ох, сейчас бы повеселиться!
Геате рванул в его сторону со сжатыми кулаками, но по пути его перехватили люди капитана.
— Самосуд на моём корабле запрещён! – А затем морякам: - Отведите его пока в трюм.
Все начали расходиться, чтоб не попасть под горячую (точнее угрожающе холодную) руку Геате. Молча последовала в каюту, надо бы переодеться в сухое. Хорошо, что запасная одежда-таки была припрятана – пригодилось. Лейн молча следовала за мной, откровенно говоря, было не по себе ощущать напряжённый взгляд спиной. В комнате всё также сидела Ниритэль, устало смотря в окошко на прилипшие к стеклу занавески. Когда вошла, она улыбнулась так светло, что невольно напомнила вышедшее после шторма солнце, такое жизнерадостное и приятное. Светлые чуть с рыжинкой волосы мелкими кудряшками спускались аж ниже талии, большие глаза излучали счастье. Она показалась мне такой красивой, что хотелось любоваться и любоваться. Девушка смутилась, покраснев опустила голову. Видно я совсем не как леди себя веду.