Пролог
31 марта 2013 года
- Анжел, а что насчет завтра? Как себя чувствуешь перед первым днем новой жизни? - произнесла с участием Карина, разливая по цветным бокалам апельсиновый чай.
- Лучше не спрашивай, - улыбнулась я, присев на обитый войлоком стул. - Меня мандраж бьет, как подумаю об этом. Я с нетерпением несколько месяцев ждала этого дня, но только сейчас осознаю, что все реально. Что это не просто слова, и через несколько часов я действительно окончательно распрощаюсь с прошлым, окажусь в новой школе, познакомлюсь с новыми людьми. Последний факт пугает больше всего.
- Анжел, ну ты чего? Мы ведь уже столько разговаривали об этом, помнишь что я говорила? И вообще, - заговорщиски улыбнулась она, - я, конечно, не гадалка и не экстрасенс, но могу с уверенностью сказать, что тебе не о чем беспокоиться. Ну…только разве что о том, как после уроков вежливо отшить всяких там пафосных идиотов, которых женская часть школы считает классными.
- Карин! Я тут пытаюсь серьёзно настроиться, а ты всё шутишь!
- Почему же шучу? Я вполне серьёзно говорю, что завтра у тебя появятся претенденты на место под сердцем. Выбор, конечно, не велик, но…есть достойные! А если ещё серьёзнее...
- Ещё серьёзнее? - не отрывая от неё взгляда, с интересом произнесла я, отсмеявшись.
- Я хочу, чтобы эти два месяца, которые ты проведешь в нашей школе, стали для тебя временем, о котором ты будешь вспоминать только с улыбкой на лице. Никаких плохих воспоминаний, никакого негатива, хорошо? Только оптимистичный, положительный настрой, Анжел. Я знаю, каково тебе было в прежней школе, но тут совсем другие люди и, поверь мне, они будут очень тебе рады. Главное пообещай мне не закрываться, ладно?
- Обещаю, - согласно кивнула я, улыбнувшись. - Знаешь, Карин, я с некоторых пор поверила в чудо, поэтому...хочется надеяться, что в моей жизни грядут большие перемены.
- Даже не сомневайся в этом, Анжел. Эти оставшиеся два месяца одиннадцатого класса ты никогда не забудешь,- просияла она с очаровательной улыбкой. - Так что...готова к старту?
- Ещё бы! Как сказал Ромео в трагедии Шекспира: "Но тот, кто направляет мой корабль, уж поднял парус". Посмотрим, что из этого выйдет.
1 глава
Знакомство
(Анжела)
За окном стало довольно темно, но миллионы мерцающих городских огней создавали ощущение сказки. Из окна моей бывшей комнаты не было такого красивого, завораживающего вида. Мы с мамой жили в доме спального района на втором этаже, поэтому всё, что можно было оттуда увидеть – это отреставрированную детскую площадку, небольшой продуктовый супермаркет и несколько таких же ничем непримечательных, понурых домов, как и наш. По этой причине лет в четырнадцать я нашла у бабушки старые новогодние гирлянды и развесила их вдоль гардины, чтобы хотя бы как-то восполнить недостающий свет, недостающее волшебство. Каждую ночь я включала гирлянду в розетку и под мягкое сияние разноцветных огоньков улетала куда-то далеко-далеко. В мир фантазий, воображения и мечтаний. Мечтала о каких-то небывалых местах, о море, о звездах, о небе, о чем-то недосягаемом и недоступном.
До знакомства с Кариной я была полностью абстрагирована от реальности. Жила где-то в придуманном для себя мире и, только благодаря этой девушке, стала смотреть вокруг. С её появлением моя жизнь заиграла красками. Даже смешно звучит, ведь краски – это неотъемлемая часть моей жизни. Я с детства открыла для себя то, что с помощью карандашей, бумаги и красок можно сказать то, чего не выразить словами. Рисование даёт возможность показать чувства, углубиться в самые дальние закоулки своего сознания и достать оттуда что-то ценное. Что-то неповторимое. Но я никогда не относила себя к числу художников, которые с гордостью ставят изощренные подписи под своими работами. Честно говоря, я даже и не задумывалась о своей подписи. Просто рисовала и всё. За шесть лет обучения в художественной школе, нужно признаться, я научилась многому. Различные техники, приемы, жанры...каждое новое задание было для меня чем-то вроде возможности самовыражения. Может быть, в этом занятии ещё сказались и гены отца - он являлся архитектором, причем мама говорила, что очень талантливым. Однако, к сожалению, самой мне не довелось в этом убедиться.
Так вот, это я к тому, что моя внеучебная деятельность была связана с поиском сложных цветов и гармоничных сочетаний, но всё это происходило лишь на бумаге и палитре, а холст со своей собственной жизнью я замазывала серой штукатуркой, поверх которой сложно было дать возможность заиграть какому-либо яркому, насыщенному цвету. Но Карине это удалось. Я очень благодарна ей за то, что она подарила мне столько незабываемых мгновений, столько тепла и умение по-другому посмотреть на привычные будни. Этот человек не способен никого оставить равнодушным. Своим присутствием она одаривала окружение атмосферой лёгкого и мягкого света. Не резкой, вмиг угасающей вспышкой, а именно лёгким светом…таким, какой бывает после дождя, когда из-за туч сквозь пелену тумана пробираются приятные лучи солнца, пуская из волшебной коробки блики с крошечными искринками.
Эта девушка представала в моих глазах идеалом женской красоты, излучавшим свет и поражавшим своей жизнью. Недавно покрашенные в цвет ореха прямые длинные волосы, на свету переливавшиеся множеством оттенков, тонкая, как у балерины, изящная шея, большие серо-зеленые глаза, высокие скулы, брови от природы идеальной формы, чувственные губы. Плюс ко всему, её фигура также не имела никаких недостатков - средний рост, прямые ноги, идеально смотревшиеся что в юбках, что в джинсах, тонкая талия, ровная, грациозная осанка. На этой девушке выгодно сидела любая одежда. Всё, что бы она на себя ни надела, даже безразмерную мужскую футболку, обретало на ней ничем необъяснимый шик.
Карина являлась воплощением абсолютной гармонии, начиная с волос и заканчивая фигурой. Но её красота не была такой, какую сейчас диктует мода и общество, взяв за идеал образ девушки с тонкими, идеальными чертами лица, но с полным отсутствием чувств и эмоций во взгляде. Этой фарфоровости в Карине не было ничуть. Она была настоящей, была живой, с внутренним светом, с блеском в глазах. Именно поэтому я так давно мечтала нарисовать её. Передать жизнь, которую эта девушка несла собой.
Нужно заметить, что мы приходились друг другу не родными, а сводными сестрами. Родители познакомили нас не так давно – всего лишь три месяца назад, в Новогоднюю ночь. Изначально мама с отцом Карины, дядей Пашей, боялись, что их взрослые дочери не сумеют найти общий язык, так как в семнадцать лет не так-то просто принять кардинальные перемены в семейной жизни, принять в неё новых людей, но, к счастью, всё оказалось иначе. С первых же дней мы с Кариной очень привязались к друг другу, а теперь и вовсе не могли представить свою жизнь по отдельности. Мы были абсолютно разными, начиная с характера, и заканчивая взглядами на жизнь, но это не мешало нам понимать друг друга так, словно мы все свои семнадцать лет провели бок о бок.
В тот воскресный вечер, последний день марта, мы с Кариной встретили со дня рождения маму и дядю Пашу, а ближе к ночи принялись собирать сумки к предстоящему учебному дню. Дню, которого я жадно ждала, но одновременно страшно боялась. Смена школы, коллектива - это, конечно, новая страница в жизни, тем более, что в старой мне нечего было терять, но почему-то одна мысль при этом вводила в такое оцепенение, выйти из которого было крайне сложно. Сумею ли я подружиться с одноклассниками, открыть себя или же буду обузой Карине? Я не имела возможности знать, что готовила мне судьба, но интуиция шептала, что всё будет хорошо. "Разве может быть по-другому, если рядом со мной эта девушка?" - думала я, настраивая себя только на хорошее. Не хотелось даже вспоминать о плохом.
- Карин? – позвала я сестру, вернувшись из душа. – Ты спишь?
На мой вопрос отозвалась только тишина, от воздуха которой стало жутко неловко. Я подошла к спящей Карине и до пояса накрыла её бежевым пледом, как часто делала мама, желая тёплых снов. Сменив основной свет на настольную лампу, я сняла с головы полотенце, повесила его на спинку стула и тихонько присела на край своей кровати.