- Правда? - тепло спросил он, открывая обертку. - То есть я угадал с выбором?
- Ещё как, - кивнула я довольно, - спасибо тебе. Когда я ходила в детский сад, мама не могла меня постоянно забирать из-за поздней работы, поэтому часто я уходила с бабушкой, и по пути она всегда покупала это мороженое. Я никогда не была сластеной, но это мороженое - моя огромная детская слабость, - закончила я свою речь не бесшумно открыв обертку.
- А сейчас? - с интересом произнес Денис, заглядывая мне в глаза.
- Сейчас вкус этого мороженого уже не тот, но я, как и тогда, люблю его. С ним связаны очень приятные, светлые ощущения, - ответила я, чувствуя, как пломбир таял во рту. - Детство, одним словом.
- Значит, ты любишь вспоминать свое детство?
- Это было лучшее время в моей жизни, - призналась я с чувствами. - Ни что бы я не хотела так вернуть, как детство. Тогда всё было по-другому. И я была другой...а время всё меняет, и сейчас уже мир воспринимаешь иначе.
- Расскажи мне о себе, - внезапно попросил Денис, чем вызвал у меня приступ изумления. Я никак такого не ожидала, и от нового осознания , что я была Денису интересна, внутри стало волнительно, но гораздо легче. Моя прежняя скованность и безмолвный вопрос: "Не скучно ли тебе со мной", стали постепенно отпускать.
- Ты правда хочешь это услышать? - немного смутившись, произнесла я, боясь поймать во взгляде Дениса тень лукавства, означавшую отрицательный ответ на вопрос. Но...вместо ожидаемого, этот взгляд излучал свет и неподдельную искренность.
- Я бы не просил, если бы мне это было безразлично, - просиял он, наградив меня своей обворожительной улыбкой. - Ну так что?
- Впервые кто-то заинтересовался моей биографией, - улыбнулась я, гадая, чего именно хотел он от меня услышать.
- Нет, биография - это слишком грубо. Я хочу услышать историю твоей жизни.
- Тогда с какого её периода мне лучше начать?
- Мне интересно всё, поэтому давай прямо с детства.
Мне никогда не доводилось в такой форме рассказывать о себе, поэтому сложно было из всех пролетевших безвозвратно годах выхватить отдельные моменты, чтобы сложить самое ясное о себе представление. Чаще всего при общении с людьми мало кому важны твои ранние годы жизни и события, на неё повлиявшие, и если уж ты упоминаешь о себе, то лишь то, что будет звучать к месту, то, что будет отвечать на отдельные вопросы, но никто прежде не просил меня так полно рассказать о себе и представить свою жизнь как сюжет какой-то книги.
- Какие твои самые ранние воспоминания, Анжел? - видя, что мне тяжело начать, произнес Денис мягко.
- Новогодняя ночь, мне тогда было четыре года, - улыбнулась я, обратившись в дальний угол кладовой своей памяти. - Папа за несколько часов до боя курантов вернулся из двухнедельной командировки за границу, привезя с собой целую коробку жевательных конфет, шоколадок, красивые праздничные платья нам с мамой и высокую, невероятно красивую ёлку. Мы втроем наряжали её под песни "Roxette", и это было волшебно. В приглушенном свете разными цветами переливались гирлянды, серебристые шарики на ёлке выглядели, как только что выпавший снег, родители...они много смеялись, шутили, наверное, как никогда больше. Я тогда думала, что ничего лучше в жизни просто не может быть, особенно, увидев на утро под ёлкой огромную коробку в красной оберточной бумаге с куклами "Барби" в образах греческих мифологических героев. Тогда я впервые узнала, что мечты сбываются.
Мне хотелось добавить, что не прошло и года, как после этого отец нас оставил, уехав по контракту работать в Италию, но так как я решила сосредоточиться только на приятных воспоминаниях, говорить об этом было лишним.
- Ты была единственным ребенком в семье? - спросил вдруг Денис, увлекшись моим рассказом.
- Да, ну, до появления Карины.
- Не зная этого, я бы так не подумал. Обычно, когда ребенок у родителей один, его так лелеют и балую, что в результате он вырастает капризным и эгоистичным.
- Может быть, в моём случае так бы и случилось, - улыбнулась я, - если бы родители остались вместе. Но когда они развелись, нам с мамой очень тяжело жилось, поэтому особо при таких условиях не побалуешь. После их развода я много времени проводила с бабушкой и дедом, несколько раз они возили меня на море по рабочей путевке, что тоже оставило массу незабываемых воспоминаний. Именно тогда я и влюбилась в море. Не в такое теплое и спокойное, каким его любят большинство приезжих, а в бурное, страстное и обязательно вечернее. Вечером оно словно раскрывает себя.
Денис не перебивал меня, он внимательно слушал, ожидая продолжения.
- Так странно сейчас говорить о прошлом с тобой, - внезапно ушла я от темы, снова боясь наскучить ему. - Тебе это правда интересно?
- Поверь, Анжел, интереснее, чем ты думаешь. Зная прошлое человека, легче понять его.
Он словно прочитал мои мысли.
- Хочу узнать о твоей жизни ещё что-то, - добавил этот непредсказуемый парень, когда мы оказались на набережной, откуда открывался живописный вид и где не так давно я гуляла с Кариной и "Illusion".
- А что именно?
- Расскажи то, что считаешь нужным, - улыбнулся Денис, и после этой простой фразы вдруг стало так легко и свободно. Он всё понимал. Он не хотел бередить мои раны так же, как и я его, не хотел ненароком задеть за что-то живое.
- Хорошо, - глотнув свежесть апрельского воздуха и речной прохлады, произнесла я с энтузиазмом, - тогда хочешь узнать, почему и как я начала слушать рок?
- Конечно.
- Это было в шестом классе. Сложно поверить, но всё началось с легендарных "Ранеток", - при упоминании этой группы Денис разразился заразительным смехом. - Я знала, что ты так отреагируешь, - подхватила я его смех.
- Анжел, ты и "Ранетки" - это что-то несовместимое!
- Я знаю, но это именно так. Мне было двенадцать, когда по СТС вышел сериал про этих девочек, и среди тех, кого я знала, не было ни одного человека, кто бы его не смотрел. Как раз тогда нам подключили интернет, и я, сильно увлеченная музыкой, отправилась на поиски других рок-групп. Ну, это тогда мне казалось, что других. На самом-то деле тут нужно сказать просто "настоящих рок-групп".
- А что было потом?
- Потом начался мой фанатский период "The Rasmus", "Him","Sunrise Avenu", ну и всего в таком роде.
- И вот так вот от "Ранеток" ты пришла к "марсам"? - улыбался Денис, всё ещё находясь под впечатлением от моего заявления.
- Да, как бы странно это ни звучало, - ответила я, ни сколько не расстроенная тем, что в чем-то сломала представление Дениса о себе. Напротив, слышать его смех, видеть столь яркое проявление эмоций было одним лишь наслаждением.
- Так, теперь мне даже становится страшно, узнать, когда и почему ты начала рисовать, - подначив меня, заявил он с опаской.
- В этом плане не так страшно, - рассмеялась я, присев на свободную скамейку. - Мой отец архитектор, поэтому с детства прививал мне любовь к рисованию.
- Архитектор? Тебе повезло! Мои родители всегда были против того, что я рисую. Им казалось, что это несерьёзно.
- Значит, им не нравится твоё решение учиться на архитектора?
- Возможно, но в любом случае они смирились и воспринимают это как должное.
- У тебя хорошие с ними отношения? - я боялась, что переступаю через опасную черту.
- Да, - как-то неуверенно ответил Денис, улыбнувшись одними уголками губ, - они понимают меня. Может, не всё так идеально, но мне не на что жаловаться. А что насчет тебя?
- Хорошие ли у меня отношения с мамой и отчимом? - спросила я, облокотившись на спинку деревянной скамейки.
- Именно.
- Я никогда не желала лучшего. С мамой мы словно подруги. Она всегда была рядом, когда мне было плохо, поэтому я доверяю ей. И дядя Паша... мне долго не хватало такой заботы.
- А с Кариной вы тоже близки?
- Да, она для меня, как сестра, - произнесла я, невольно залюбовавшись проникновенным взглядом зеленых глаз Дениса. - Иметь рядом такого человека, как она, действительно дорогого стоит. В Карине есть что-то такое, что редко встречается в людях, - говорила я, полностью доверившись Денису. - Какая-то внутренняя искра. Она словно глоток свежего воздуха. Именно его мне долгое время не хватало.