- Анжела! С Днём рождения тебя, милая! - произнес он, с теплом взяв меня за руку. - Я не умелец красивых слов, поэтому хочу пожелать тебе всего самого-самого хорошего и желанного тобой!
- И я присоединяюсь к этому, Анжел! - добавила Нина Алексеевна, показавшись из-за спины своего мужа. - Яркого тебе жизненного пути, самых светлых и чистых чувств, творческих подъемов, легкости и счастья! Большого-большого!
От столь теплых, искренних слов от людей, которые меня совсем не знали, стало так хорошо, что я на несколько секунд полностью забыла о том, кем они мне приходились. Мама дяди Паши, как и моя бабушка, выглядела гораздо моложе своих лет, и несмотря на свою профессию, совсем не походила на типичного учителя русского языка и литературы. Увидев её на улице, я бы решила, что эта миниатюрная, обаятельная женщина была в прошлом актрисой или танцовщицей. Изящество и женственность настоящей леди являлись самой яркой для неё характеристикой. И хотя в первую нашу встречу Нина Алексеевна показалась мне немного потерянной, не очень открытой, теперь, я видела, что всё изменилось.
- Спасибо вам большое за поздравления! За то, что просто пришли в гости по такому поводу! - произнесла я, мысленно благодаря небеса за такой положительный расклад событий. Мы все были одной большой счастливой семьей. - Мне очень это приятно.
- Мы ведь теперь родные люди, Анжел, - улыбнулся Антон Викторович, снимая куртку. - Так что, приходить на твои дни рождения - отныне наша обязанность. Собственно, как и твоя на наши, - подмигнул он, после чего мы все дружно рассмеялись.
В гостиной одаривание меня подарками продолжилось, отчего мне даже стало неловко. Я не привыкла к такому количеству подарков, не привыкла и к такому вниманию к себе, но что ни говори, как же мне было важно и дорого всё происходящее!
Бабушка исполнила одно мое небольшое желание и подарила огромную книгу подарочного издания по истории искусств. Здесь было всё-всё-всё, что мне было нужно: от искусства Древней Греции до современного постмодернизма, который являлся мне столь близким, и я уже предвкушала, на каких страницах задержу особое внимание. А Нина Алексеевна и Антон Викторович сделали невероятно волшебный и нежданный подарок - как это ни удивительно, платье! Неописуемо красивое белое платье из шифоновой ткани, которое я прежде даже представить на себе не могла. По своему фасону оно чем-то напоминало утилитарную моду сороковых годов с его минимализмом, но за счет белого цвета и тонкого материала, было необычайно воздушным и легким. Я любила платья. Любила видеть их в магазинах, на маме, на Карине, но никогда не мечтала одеть на себя что-то подобное. Мне казалось, я не создана для такой одежды, да и для женственности в целом, не считая косметики. Однако увидев ту красоту, сразу же в неё влюбилась, потому что не влюбиться в такое было невозможно.
- Боже! Спасибо вам огромное! Оно прекрасно! Я ни за что бы не рискнула купить себе такое. Спасибо!
- Правда нравится? - радостно просиял Антон Викторович, расслабленно облокотившись на спинку мягкого белого дивана.
- Безумно! Оно очень красивое, - призналась я, продолжая рассматривать подарок.
- Анжел, - произнесла Карина. По её голосу я сразу поняла, что она что-то задумала. - Ты обязана провести свое восемнадцатилетие в этом платье! Пожалуйста.
Но не успела я ничего ответить, как все остальные поддержали эту идею.
- Да, дочь, давай-давай, хотя бы сегодня мы хотим увидеть тебя в платье.
По лицам наших гостей и родителей я поняла, что возражать бесполезно. Всё, что мне оставалось - это с платьем в руках пройти в свою комнату, что я и сделала, пока вся наша семья рассаживалась на кухне за праздничным столом. Я и платье. Никогда прежде не думала, что из этого может получиться что-то хорошее, и меня охватывало огромное волнение в предвкушении того, что предстанет передо мной в отражении зеркала, пока я с энтузиазмом стягивала с себя джинсы. Этот день и вправду был прекрасным. Рядом со мной находились родные и дорогие мне люди, которые ради меня ходили в магазин, выбирали подарки, вкладывая в это свою душу. От осознания одного этого факта охватывало непередаваемое тепло, и губы невольно складывались в широкую улыбку. Улыбку счастливого человека.
Оставшись в черных колготках и белье, я аккуратно надела платье, застегнув маленькую пуговицу у горла, и оправив его, взглянула на себя в зеркало.
Сложно описать те чувства, что во мне проснулись в то мгновение. Смешение удивления, сомнения, шока и прежде незнакомого восторга от увиденного. Такого никогда не было, но мне нравилась та девушка, что смотрела на меня в отражении. Она была словно из другого мира. Мира, о существовании которого я раньше не знала. Что-то волшебное и тонкое. Что-то, что ещё несколько секунд назад было спрятано и закрыто на большой свинцовый замок.
Но так же резко, как это ощущение появилось, оно внезапно улетучилось, и я вновь увидела перед собой себя. Себя, но только не в привычном свитере и джинсах, а в замечательном, красивом платье. Я осталась такой же и, к моему удивлению, чувствовала себя в этом новом, незнакомом мне образе очень даже уютно и комфортно. Что ни говори, но платье было потрясающим! Оно невероятно нравилось мне, и, что было странным, в нем я чувствовала себя в своей тарелке. Чувствовала себя собой. Возможно, потому, что оно шилось в стиле минимализма и без единого намека на гламур, который встречался в большинстве современных нарядов.
Убрав снятую одежду в шкаф, я причесалась и вышла из комнаты, не думая о том, какой будет реакция моих родных на то, что они увидят. Но...нужно было подготовиться, поскольку все пришли в восторг, как только я появилась в проеме нашей небольшой, но уютной кухни.
Одно из самых страшных, что для меня было в жизни - так это обращение на себя внимания. Кому-то доставляет удовольствие и удовлетворяет самолюбие, когда его хвалят или им восхищаются, но я же в таких случаях была готова провалиться сквозь землю, убежать и спрятаться ото всех. Ну, или по крайней мере, хотя бы спрятать лицо, поскольку оно тут же начинало заливаться краской. И тот момент, когда Карина, мама, дядя Паша, бабушка, Нина Алексеевна и Антон Викторович посмотрели на меня таким взглядом, которого раньше мне не доводилось видеть, не был исключением. Я жутко смутилась и на секунду даже пожалела, что согласилась нарядиться в платье, которое было гораздо красивее меня и так привлекло к себе внимание.
- Анжела! Какая красавица! - восторженно протянула бабушка, за что в ту минуту я совсем не была ей благодарна. - А говорила, что тебе не идут платья!
- У меня сейчас на секунду появилось ощущение, что вошла Надя! Той девушкой, какой она была в семнадцать лет, - завороженно проговорил дядя Паша, чем вызвал на мамином лице счастливую улыбку, а на моем - ещё большее покраснение. - Это невероятно!
- Именно! - поддержал дядю Пашу его отец. - Особенно вспоминается выпускной вечер. У нас дома есть фотография, где вы стоите вместе на закате, и я сейчас словно вернулся в тот вечер.
- Как давно всё это было, - согласилась Нина Алексеевна, улыбнувшись, пока Карина с мамой накладывали горячее, а я принялась нарезать пирог. - Елизавета Михайловна, а вы помните то время?
- Как такое не помнить? - произнесла бабушка с нотками иронии в голосе. Я не видела выражения её лица при этом, но меня здорово испугал этот тон. Ни для кого не было секретом, что родители дяди Паши и моя бабушка не питали к друг другу симпатии, но всё же мне бы хотелось, чтобы в тот вечер между нами не было абсолютно никаких разногласий и обид. - Теперь наши дети совсем взрослые.
- А всё-таки эти двадцать пять лет так незаметно пролетели, - продолжила Нина Алексеевна. - Я до сих пор помню, как мы с вами сидели на выпускном и представляли, какое будущее ждет Надю и Пашу. Помните?
- И думали, что через пару лет сыграем свадьбу? - уже мягко спросила бабушка.