— Не невозможно, мой милый, — заявил изобретатель эликсира Мюскогюльж.
— Но ты согласен, во всяком случае, что я единственный судья в этом деле?
— О, безусловно, — возразил Даран. — Имеешь ты известия о г-не Фовель?
— Да…
— Хорошие?
— Великолепные.
— Его воспаление гортани?
— Вполне прекратилось.
— Тем лучше, тем лучше, адвокат не должен терпеть затруднений из-за гортани, черт возьми!
Разговор продолжался в тоне банально-шутливом, затем наступило молчание, и Мишель начал снова:
— Ты, значит, не понимаешь, что я покажу чудовищный эгоизм, женясь на этой молодой девушке? Ах! если бы мне было двадцать лет! Может быть, я тогда убаюкивал бы себя прелестными иллюзиями, может быть я говорил бы себе: „она хорошенькая, прелестная, я ее полюблю“. Но мне тридцать, я знаю жизнь; и в особенности я знаю самого себя. Ясный цвет лица и прекрасные глаза недостаточны, чтобы мне вскружить голову. Я не влюблен в это дитя; допуская, что со временем появится искренняя привязанность к ней, я знаю, что она не внушит мне никогда глубокой, пылкой любви; я знаю, что она никогда через меня не познает страсть, на которую она надеется, на которую она имеет право надеяться, которую она, вероятно, ждет от меня.
Так как Даран тихо пожал плечами, молодой человек продолжал:
— Сделай милость, поверь мне, что я не считаю себя неотразимым. Но говорят, будто поколение молодых романтичных девушек еще не совсем исчезло из этого мира, и великие безумия еще трепещут в некоторых 20-летних сердцах. Вспомни обстоятельства, при которых мы встретились, мисс Северн и я… и этот час, проведенный подле могилы умершего от любви рыцаря… и это имя, написанное ею на стене под влиянием легенды… Ах! зачем я его не прочел!.. Бедная малютка! Она нашла во мне сходство с рыцарем. И три дня спустя после этого начала из главы романа Жорж Занд или Фейе…
— Позволь, добавь еще велосипед…
— … она получает письмо от Клода. Но она должна была в тот момент собрать в своей послушной памяти сотни фантастических историй, предметов ее прежних грез, чтобы построить в своем воображении прелестный роман и лучше убедить себя в том, что выраженные чувства ее тронули. Подумай только, какой ужас! Если герой недостоин поэмы — баста… Воображение — могущественная фея украшает и облагораживает его. Ты увидишь, что, благодаря сумасбродным рассказам Колетты и истории рыцаря, это дитя совершило чудо, превратив меня в героя романа, как ты говорил в прошлый раз. Ясно, однако: гордясь любовью легендарной личности, бедная девушка неожиданно откроет глаза и очутится лицом к лицу с банальным джентльменом, женящимся на ней от безделья, чтобы не тянуть долго, как говорят. Какое разочарование! Если бы я серьезно думал жениться на Сюзанне Северн, я бы не хотел, чтобы она могла меня обвинять в обмане; то, что я тебе сказал сейчас, я хотел бы, чтобы она знала.
— Нет ничего легче, — ответил иронически Альберт. Ты это ей сообщи…
— Да, может быть… Тогда она мне ответит: вы не тот, кого я ждала, прощайте…
Даран взял машинально книжку журнала и перелистывал ее, не читая.
— На твоем месте я не стал бы искать вчерашнего дня, ломиться в открытую дверь, я дал бы себя увлечь прелестью этого очаровательного романа. Может быть в силу того, что меня считают за героя Фейе[16], я поверил бы и стал бы в действительности таковым со временем… Вера спасает. Во всяком случае мне бы очень польстило, чтобы прекрасные глаза видели во мне такого… Боже мой, роман богатого молодого человека, конечно менее поэтичен, чем…
— Ты ошибаешься, — возразил Мишель. — Очень возможно, что мисс Северн испытала чувства, которые я тебе описал… и при всем том мне нечем гордиться, так как при тех же самых обстоятельствах, в той же самой романтической обстановке, первый встречный пробудил бы их подобно мне; и однако, если бы она мне в них созналась или добровольно дала их угадать, я может быть был бы неспособен верить в их искренность, я может быть увидел бы в этом комедию, второе издание комедии, понимаешь? Молодая, бедная девушка, честно продающаяся на всю жизнь и разыгрывающая влюбленную, потому что она не имеет мужества сознаться в этом перед человеком, за которого она выходит замуж! Ах, к несчастью это для меня не новость.
На этот раз Даран резко положил книгу, которую держал, и повернул кресло, чтобы лучше видеть Мишеля:
— Ах, вот как, — сказал он, — чего же ты хочешь? Ты ненавидишь браки по расчету, но ты не веришь в искренность бедной девушки; ты не понимаешь браков из покорности перед требованиями света, но ты боялся бы жениться из романтического увлечения; ты уважаешь только браки по любви, но ты клянешься, что никогда не будешь любить свою жену; ты презираешь молодых девушек, выходящих замуж из расчета, но ты говоришь, что, если бы которая из них тебе выказала любовь, ты не счел бы ее искренней… Чего ты хочешь?
16
Октав Фёйе (фр.