Сюзанна-кокетка, — что ему до этого? Разве он не предполагал этого уже в самом начале их товарищеского союза? Не была ли Колетта также кокеткой, и не покорился ли Мишель с самого начала тому, чтобы иметь жену кокетку, легкомысленную и даже эксцентричную? Разве он, подобно другим, выбирал свою жену между многими? Нет, обстоятельства, глупый рок ему ее навязал.
Итак, он предоставит Сюзанне поступать по своему, оставляя за собой право решительно вмешаться только в том случае, когда этого потребует его достоинство. Но беспокоиться из-за ветреницы, маленькой, неразумной, шальной особы, стараться ее перевоспитать… никогда, конечно!
И только после того, как Мишель, много раз пробежав этот, все тот же, круг мыслей, счел себя вполне образумившимся, он уехал в Париж, где провел три дня.
VII
Во время этих трех дней прогулки, визиты, обеды следовали так непрерывно друг за другом, что Сюзи, едва успевавшая выспаться, не имела времени для размышлений. Даже в Кастельфлоре большую часть ее свободного времени отнимала Колетта, которая не завязывала ни одной ленты, не посоветовавшись с ней, или дети, которых она обожала и чьи ласки и игры часто ее увлекали; другую часть времени она назначала для своего туалета, занимавшего и озабочивавшего ее тем больше, что ей удавалось чудо — быть хорошо одетой и до бесконечности изменять вид своих платьев, не тратя много денег.
В утро четвертого дня Колетта решила пригласить Рео в этот день к обеду, и Сюзанна, восхищенная этой мыслью, взяла на себя это поручение, отказываясь по своему обыкновению от провожатых; сидя на высокой подушке экипажа, она сама, своими нервными и нежными руками, правила лошадьми.
Когда мисс Северн, тоненькая в своем платье ампир, вышитом цветочками, открыла дверь гостиной Рео, ее щеки от поездки по полному свежести лесу разукрасились румянцем, и глаза ее блестели, как звезды, под большой шляпой, подбитой белым тюлем.
— Из какой красивой картины начала столетия спустились вы, милая барышня? — спросил весело Жак Рео.
— Льстец!
Она протянула руку Жаку, отвечая ему улыбкой на его улыбку, затем она заметила Раймонда Деплана, двоюродного брата г-жи Сенваль, низко ей кланявшегося, и опять новое shake-hand[32] с улыбкой.
ее веселая улыбка из под этой светлой шляпы, посылала как бы луч света в маленькую комнатку.
— Как поживает Тереза? — сказала она. — Нет, благодарю, я не сяду, я сейчас еду, но раньше узнайте причину моего утреннего визита: „г-н и г-жа Фовель просят г-на и г-жу Рео, м-ль Симону Шазе и г-на Поля Рео, сделать им честь отобедать сегодня в Кастельфлоре“… без церемонии, само собой разумеется, да и напрасно об этом говорить: неправильная форма приглашения это достаточно доказывает. Но в деревне, как в деревне! Вы не отвечаете?
Жак колебался.
— Ваше приглашение ужасно соблазнительно, м-ль, и однако я боюсь, что нам нужно будет отказаться от удовольствия его принять.
— Почему же?
— М-ль, мы обедали в пятницу в Шеснэ, в Кастельфлоре в субботу, в воскресенье у Рьеж, а в понедельник мы имели удовольствие принимать наших друзей у себя, ну а сегодня вторник!
— В деревню ездят для отдыха, — заметил философски Деплан.
— По крайней мере с таким похвальным намерением, продолжал г-н Рео, и вот почему, сударыня, я боюсь, что было бы очень неблагоразумно для Терезы и Симоны выезжать еще и сегодняшний вечер. Увы! моя ответственность, как главы семьи, обязывает меня быть очень откровенным.
— Чересчур даже, сударь! Но я повидаюсь с Терезой, и если она откажется, я с вами поссорюсь.
Когда мисс Северн направлялась к двери, она повернула голову в сторону Раймонда Деплана, рассматривавшего ее очень внимательно, что ее однако ни мало не смутило.
— Мы получили приглашение от г-жи Сенваль. Какая восхитительная идея этот бал, зеленый и „mauve“! Я безумно ему рада!
— „Mauve“ — туалеты молодых женщин, светло-зеленый — туалеты молодых девушек, зеленые и „mauve“, цветы, декорирующие гостиные; зеленый и „mauve“ — котильон!
— Ах, будет котильон! — сказала опять с восхищением Сюзанна.
— Восхитительный котильон, м-ль, я могу тем более говорить о нем со знанием дела, что мне выпадает приятная обязанность вести его с моей кузиной Маргаритой.
— Боже мой! как это должно быть интересно вести котильон, — воскликнула Сюзанна с таким искренним порывом, что оба мужчины рассмеялись.
— О! — сказал Деплан, — если бы я мог выбирать свою помощницу! Так как я этого не мог, не окажете ли вы честь предоставить мне первый вальс, ваш первый вальс.