У Мишеля появилась невольная улыбка.
Со своими распущенными волосами, не особенно длинными, но вьющимися, обрамлявшими ее молодое лицо, у нее был вид очаровательного маленького пажа.
— Ах, нет! — возразил он лаконически.
И он вернулся к ранее прерванному разговору.
— Сюзи, я хотел бы вам объяснить то, что я только что сказал.
Она притворилась очень удивленной.
— Только что?
— Да, вы меня поняли Бог знает как, будто я жалею, что… тогда, как я думал только извиниться за свой дурной характер… Я очень требовательный, очень вспыльчивый, я вас огорчил…
У него был смущенный или несчастный вид, и нужно сознаться, что Сюзи наслаждалась этим замешательством или страданием.
— Вы меня не огорчили, дорогой, — сказала она решительно, — только немного оскорбили… Затем, вы тотчас же подтвердили, что не хотели сказать ничего оскорбительного, и я вам поверила… я забыла эту безделицу.
— В самом деле?
— В самом деле.
— Я очень счастлив, — сказал Мишель тоном, как бы он уверял ее в противном. — До свидания, Сюзи.
Он удалился, как бы с сожалением.
Вид этих бедных, покрасневших от пыли глаз его опечалил. Кроме того, он заметил маленький мокрый платок, валявшийся на круглом столике.
— Ну, — говорил он себе, — мы переходим от недоразумения к недоразумению. А я, я раздражаюсь, становлюсь грубым, неучтивым… Большею частью она бесспорно неправа, и между тем, в конце концов я всегда оказываюсь виноватым. Это просто невыносимо!
Час спустя, когда Колетта читала в гостиной, в ожидании своих гостей, Сюзанна села у ее ног в позе ласкового ребенка, которую она любила принимать подле своей кузины.
— Колетта, спросила она, мне бы хотелось знать… эта женщина, которую… которую Мишель любил… как тебе кажется, думает он еще о ней?
Колетта воскликнула:
— Вот так идея!
— Как ты думаешь?
— Я убеждена, что нет.
— Виделся он с нею после?
— Нет, уже в продолжение многих лет!
— Она очень хороша, не правда ли?
Колетта сделала гримасу. Она легко отрекалась от своих богов и очень искренно.
— Дело вкуса, знаешь. Она была эффектна, да.
— Она не любила Мишеля. Почему?
— Это очень удивительно, не так ли? — сказала смеясь Колетта, в устах которой этот вопрос был чисто риторическим.
— О! я совсем не это хочу сказать, — живо запротестовала молодая девушка, — но так как он так сильно ее любил…
— Она была недостойна его, вот и все.
— Колетта, — продолжала еще Сюзанна, прижимаясь головой к коленям молодой женщины, — думаешь ли ты, что я его достойна?
Этот раз г-жа Фовель взяла обеими руками головку кузины и нежно ее поцеловала.
— Маленькая глупышка! неужели бы я желала вашего брака, если бы ты не была достойна его?
— Мне хотелось бы знать имя той женщины, Колетта?
Сначала Колетта восстала против этого: она совершенно отказывалась говорить об этой старой истории и об этой отвратительной личности, затем она уступила и рассказала пространно все.
— Я вновь увидела эту прекрасную графиню в Канне этой весной, но, разумеется, не разговаривала с ней; тебя и мисс Стевенс тогда уже не было.
Сюзи, казалось, занимала какая-то мысль.
— Следовательно, они были помолвлены! — сказала она.
Один вопрос жег ей губы: „Мишель был очень нежен со своей невестой?“ Но она не решалась его произнести.
— Они были женихом и невестой, — сказала смеясь Колетта, но не ревнуй особенно, ты знаешь… они вели себя „по-французски“.
Сюзи невольно улыбнулась, затем вновь начала с задней мыслью:
— Она была вдовой, когда… одним словом, в апреле, и Мишель это знал?
— Конечно, он это знал, — воскликнула Колетта, внимательнее смотря на Сюзанну. — Какие нелепые мысли лезут тебе в голову? Если бы Мишель мог думать, что ты мучаешься такими ребячествами…
Молодая девушка быстро поднялась.
— Колетта, дай мне слово, что ты не скажешь Мишелю, что я тебе задавала эти вопросы… Я рассержусь, ужасно…
У нее глаза были полны слез.
— Ты сегодня нервна, моя бедняжка, — сказала удивленная Колетта. — Будь спокойна, я ничего не скажу Мишелю; к тому же он меня стал бы бранить, что я тебе говорила об этих вещах. Только напрасно ты так озабочена вашей маленькой ссорой за завтраком; я убеждена, что Мишель жалеет о своих упреках; не нужно на него сердиться.
— Я на него не сержусь, — ответила Сюзи не особенно решительно.
И она страстно поцеловала свою кузину.
Она чувствовала свое сердце облегченным.
Колетта, немного взбалмошная, совсем не заметила значительную перемену в настроении своего брата; ни она, ни г-н Фовель не подметили скрытого разногласия, разделявшего Сюзанну и Мишеля.