И этот червь вытеснил меня, Лилит Мерунес. Я давным-давно сбежала из царства отца. А знаете почему? Ответ очень простой: любопытство. Мне нравились те, кто жил в Тамриэле. Эти люди и зверолюди… они писали сотни прекрасных историй, стихов, которыми я с жадностью зачитывалась, сидя на троне. И сотни раз перечитывала! А книги, у них такие мягкие страницы… я завидую тем, кто их писал и пишет. Меня захватывали истории Тамриэля. И я хотела, безумно хотела увидеть тех, кто все это сотворил. Мой отец — один из принцев Даэдра*. Он - принц Разрушения. Вообще у Даэдра не может быть детей, но все дело в моей матери. Сама я её лично не знала, но есть огромная особенность в ней, которая позволила меня произвести на свет. Она из другого мира. Она не из Нирна*. Моя мать прошла множество измерений, прежде чем попала в Морровинд, а оттуда к отцу. Я унаследовала от неё белую кожу, а также большие кристально-синие глаза. От отца я взяла светло-каштановые волосы. А красота… меня называют совершенной, однако я просто слишком от всех отличаюсь. Я что-то между человеком и Даэдра, хотя моя мать не была человеком вовсе. Её раса — темные эльдары. Но я совершенно ничего не знаю о них. Благодаря ей я часто слышу шум крови в голове, также для меня сама кровь имеет тот же смысл, что и для вампиров, но питаюсь я не только ей. Это лишь немного из того, что я могу сказать о себе. Когда я сбежала из Обливиона*, то поселилась в Сиродиле.
Скажу сразу, что я не была знакома с Чемпионом Сиродила до того момента, как врата Обливиона заполонили провинцию. И тогда я с ним познакомилась. Чемпион Сиродила был уникальным существом, которого не признавали люди. Вскоре отец вновь вошел в Тамриэль, но Мартин Септим перевоплотился в дракона Акатоша с помощью амулета Королей*. И тогда моего отца отправили обратно на его план, запечатав в который раз врата. И, честно сказать, я была рада этому. Теперь я не боялась, что меня вернут. Теперь я могла спокойно жить, зная, что меня не утащат обратно к отцу, которого я хоть и любила, но не желала быть рядом с ним.
После этого наши пути с Чемпионом Сиродила разошлись. После изгнания моего отца все эти события назвали Кризисом Обливиона. И после него я жила, как хотела. Прекрасная еда, дома, спальни, мужчины. Я сильно себя нигде не светила, однако денег у меня было много. И они тогда решали все. Не скажу, что я бессмертна, ведь многие факторы, что влияют на людей, влияют и на меня. Мое тело вечно в красоте. Все было хорошо 200 лет… пока не случился ужас, заставивший меня покинуть эту теперь неспокойную провинцию.
Если быть краткой, то Империя ослабла и разваливалась изнутри. Был момент, когда Имперский город окружили высшие эльфы и пошла война. Эльфы вторглись в столицу Империи. Дворец был сожжен, а башню Белого Золота разграбили. Естественно, пострадали от этого и графства, поэтому я решила оттуда уйти. В тот момент, когда шла ожесточенная война, я находилась в горах Джеррол. И мне был назначен путь только в Скайрим, в который я и направилась. Дома у меня были во всех городах, но основной я купила в Имперском городе. И не было смысла бежать за вещами. Я боялась быть убитой. Так я пошла в Скайрим в меховых доспехах, которые способны выдержать только мороз Брумы, а вот от скайримского северного ветра они вовсе не спасали.
Мороз прожигал кожу, холод разрезал органы изнутри. Все тело тряслось, а руки превратились в камень. Пальцы не хотели сгибаться, а ноги предательски дрожали. Я шла, забираясь на высокие горы. Острые камни резали пальцы, кровь на которых сразу же и замерзала. Иногда я останавливалась, чтобы найти какую-то пищу и продолжить путь хотя бы до ближайшей деревни. Ела я в основном зайцев и лисиц, шум крови которых слышала повсюду. Мои острые зубы позволяли разрывать любое мясо и плоть. Карты Скайрима у меня, естественно, не было. Я шла, куда вели меня слабые истоптанные ноги. Насчет схваток… меня бы мог побить любой бандит. Но красть у меня нечего, кроме порванного доспеха, который уже давно не защищал тело от морозов. Люди мне не встречались, если не считать обмороженные трупы. На некоторых из них были прекрасные теплые одежды, но у меня не было сил даже на то, чтобы сорвать порванный доспех с себя. Зато я у них взяла меч. Я кое-как прицепила его на пояс и отправилась дальше.
Один раз я рогом зацепилась за ветку, и та, вырвавшись, исхлестала мне лицо. Вскоре встретился мне одинокий волк, который посчитал меня легкой добычей. Он прыгнул на меня, разрывая острыми зубами плечо, царапая цепкими когтями тело. Боль уже не имела для меня значения. И голод. Было только жутко холодно, а остальное ушло на задний план. Лежа на снегу, пытаясь заставить мои руки хоть как-то оттолкнуть эту тварь, я чувствовала дыхание смерти. Казалось, что Даэдра бессмертны. А их дети? Почему я не бессмертна, как отец? Почему не так сильна? В каждую ткань моего тела мгновенно вернулась боль, пробуждая древний инстинкт. Мой рот раскрылся и потянулся к шее зверя. Клыки мгновенно прокусили тонкую кожу, разрывая ткань за тканью, вырывая кусками мясо. Теплая кровь затопила мой рот. Кровь, что была слаще самого вкусного фрукта. Кровь, чья теплота разливалась по моему телу.
Руки обняли зверя, впиваясь в его мягкую шерсть. Волк пытался вырваться, но хватка моя была стальной. Я разорвала ему шею, дойдя до кости. Кровь была везде: на лице, руках, теле. Я слышала, как шум крови в голове утихает. Волк был убит. Я сбросила тело с себя и поднялась. Некоторое количество мяса я с удовольствием поглотила, как и кровь. Скоро она примерзнет к моей коже, станет частью меня. И тогда я буду выглядеть совершенно, как монстр. Наполненная силой, я пошагала дальше. Горы… замерзшие деревья, ледяная пустыня… это все и есть Скайрим? Хотя чего я ожидала? С силой вернулось ощущение боли и дикого голода. Я стала сильнее ощущать мороз, который заставлял мои глаза слипаться.
Я шла дни и ночи, наблюдая розовый восход и сиреневый закат. А ночью на небе разливались сине-желтые краски. Скайрим был прекрасен, это само собой, однако Сиродил мне больше нравился. Но я не могла туда вернуться. Сейчас — нет.
Все-таки мне посчастливилось найти лагерь, в котором было все подозрительно оставлено. Над огнем висел котелок, в котором я разглядела ещё свежий бульон. Лагерь был небольшой, но в палатках я нашла сундук с вещами. Здесь было немного золота, золотое кольцо и жалкий кинжал. Никаких теплых вещей. Вдруг приятный запах защекотал мои ноздри: запах свежего бульона. Следуя по запаху, я нашла место кострища, над которым нависал почерневший котелок. Я встала на колени перед своим обедом, захватив ложку, припорошенную снегом. Осторожно зачерпнув горячую жидкость, запах которой заставил мой желудок сжаться в искушении, я принялась аккуратно пить из ложки. Бульон такииим был горячим, что всё мое тело трепетало от сладостного огня. Я снова начала жить. За едой я забылась. Мне стало неважно то, что случилось с обитателями лагеря. И почему они поспешно бросили его. Зачерпывая последние капли ложкой, я друг услышала какой-то рев. Он исходил от какого-то огромного зверя, однако не был похож ни на один, который я прежде слышала.
Положив ложку в опустевший котелок, я поднялась с места. Что это может быть? Что за зверь испускает такой громкий рев? А затем, подняв голову и услышав хлопанье крыльев, я увидела огромное зеленое существо. Это был дракон. Дракон! Я не поверила своим глазам. Он был огромным, и по сравнению с ним я была ничем. Приятный оскал застыл на его мордочке, а желтые глаза с черной крапинкой внимательно разглядывали меня. И все же, он дракон. Я никогда прежде не видела драконов… А тут передо мной летал этот огромный ящер. И в один миг он открыл пасть.
— Йол!
Я среагировала моментально, отпрыгнув от места, куда он целился. Из его пасти вырвалось пламя, которое, все-таки, задело меня. Я упала на замерзшую землю, понимая, что выхода нет. Что может сделать меч против огненной фурии? У меня мало сил… Я не смогу его убить, как того волка. Ящер – моя погибель.