С подобными аттестациями, конечно, и речи не могло идти о каких-либо переизданиях «белоэмигрантки» и «извращенки» в СССР. Положение изменилось только в 1994 г., когда одновременно в Москве и Петербурге был републикован наиболее известный роман Нагродской Гнев Диониса; в петербургский сборник вошел также роман Белая колоннада и ряд рассказов. Через несколько лет в 4-м томе биографического словаря Русские писатели: 1800–1917 (М., 1999) появилась и обстоятельная статья о Нагродской, написанная О. Б. Кушлиной при участии А. В. Кохановой[22]. Из более новых и, соответственно, не отмеченных в данной статье работ следует упомянуть кандидатскую диссертацию И. Лю Творческая эволюция Е. А. Нагродской в контексте идейно-эстетических исканий 1910-х годов (М., 2014) и монографию И. Лю и М. В. Михайловой Творчество хозяйки «нехорошей квартиры», или Феномен Е. А. Нагродской (М., 2018).
Фантастические — точнее, фантастическо-мистические — рассказы Нагродской до сих пор оставались несобранными и в ряде случаев републикуются впервые; другие были ранее впервые переизданы нами в томах II и X антологии Фантастика Серебряного века (Salamandra P.V.V., 2018). Предлагая этот томик читателям, мы убеждены, что Нагродская (несмотря на ее «бульварную» репутацию) — писательница оригинальная и бесспорно заслуживающая внимания, и разделяем оценки некоторых ее современников, к примеру Г. Иванова: «Писала бойко и отнюдь не бездарно, во всяком случае, головой выше так называемой “средней литературы” из толстых журналов, куда ее не пускали»[23]. Уместно привести и мнение П. Пильского: «С первого же романа ее перо отметилось твердостью, ее неровный, не всегда безукоризненный язык был смел, ее литературные и человеческие тяготения отличались ясностью даже тогда, когда Нагродская влеклась к таинственному»[24].
Два из предлагаемых рассказов, Он и Материнская любовь, занимают весьма достойное место в рамках не слишком развитого русского вампирического текста; в Воспоминаниях неожиданным образом решена традиционная фантастическая тема путешествий в прошлое и мир памяти; многие вещи пронизаны характерным для эпохи Серебряного века мотивом непреодолимого (гипнотического) внушения. Еще два рассказа относятся к распространенному в годы Первой мировой войны поджанру мистическо-агитационной фантастики[25], хотя и в Невесте Анатоля Нагродская остается оригинальной. Мы также включили в подборку рассказы Роковая могила и Романическое приключение, обыгрывающие штампы неоготического хоррора и авантюрно-любовной прозы.
Все вошедшие в книгу произведения публикуются по первоизданиям, откуда взяты и иллюстрации. Безоговорочно исправлялись очевидные опечатки; орфография и пунктуация текстов приближены к современным нормам.
Впервые: Петербургские вечера. Кн. 2. (СПб., 1913). Публикуется по авторскому сб. Сны; Сандрильона; Мальчик из цирка; Романическое приключение; Невеста Анатоля; Клуб настоящих (Пг., 1917).
Рассказ посвящен поэту, прозаику, критику, драматургу, композитору и виднейшей литературной фигуре Серебряного века М. А. Кузмину (1872–1936). Кузмин жил в кв. Нагродской на набережной Мойки (которую описал в написанной там же повести Плавающие-путешествующие) с июля 1913 по октябрь 1914 г. и посвятил писательнице роман Тихий страж (1916) и неск. стихотворений, а ее мужу — рассказ Капитанские часы (1913).
Крайне неубедительна трактовка А. М. Грачевой, предлагающей видеть в Снах воплощение «фрейдистской природы сновидений» и толкающего героев друг к другу «скрытого влечения»[26] — напротив, именно сексуально-инцестуальное влечение между ними и опровергается в рассказе.
23
Иванов Г. О Кузмине, поэтессе-хирурге и страдальцах за народ: В «литературных салонах» (Из петербургских впечатлений) //
25
См. наши антологии
26
Грачева А. Русское ницшеанство и женский роман начала XX века // Slavica Tamperensia II. Tampere, 1994. С. 77–87.