В Риме светило палящее солнце, но чем дальше Клэр ехала на север, тем больше грозовые, чернильного цвета, тучи, сгустившиеся над Апеннинами, заволакивали голубое безоблачное небо. А вдалеке даже слышались раскаты грома.
Из бури в бурю, печально думала она, направляя свой арендованный «фиат» по изгибам дороги.
Правда, первая буря имела человеческое происхождение и повлекла за собой внезапное расторжение контракта, по которому она должна была в течение трех месяцев преподавать английский детям в богатой римской семье.
И все из-за того, что у хозяина дома оказались блудливые глазки и шаловливые ручки.
— Это не ваша вина, синьорина, — заверила ее, как всегда безупречная в своем сером шелке и жемчуге, синьора Дорелли. — Не думайте, что я виню вас за глупое поведение моего мужа. Вы правильно поступили. Я сама должна была думать, прежде чем приводить в дом молодую привлекательную женщину. Надеюсь, что благодаря уроку, который вы ему преподали, он поймет, что не каждая женщина мечтает броситься в его объятия, — пожав плечами, добавила она. — Но что случилось, то случилось, и у меня нет другого выхода, как отпустить вас. Следующий репетитор, я полагаю, будет мужчина.
Клэр собрала вещи, с сожалением попрощалась с полюбившимися ей детьми и, не испытывая никаких эмоций, приняла от мрачного и убитого стыдом синьора Дорелли полный оклад плюс существенную надбавку.
Если бы это решал он, подумала Клэр, ее просто выбросили бы без копейки на улицу. К счастью, его жена была порядочная и умная женщина и, несомненно, умела извлечь выгоду из любой ситуации, поэтому вынужденное расставание с деньгами — лишь начало наказания, которое может затянуться для синьора на несколько недель, если не месяцев.
А он заслуживает его, сказала себе Клэр. Десять дней, которые она провела в этом доме, были ужасны. Сначала она игнорировала похотливые взгляды и произнесенные шепотом слова хозяина; но когда он пошел напролом, она стала запирать спальню на замок. Она с отвращением вспоминала, как он старался зажать ее в коридорах, если они случайно оказывались наедине.
Не остановил его и выговор, сделанный ему женой на весьма повышенных тонах. А в одно прекрасное утро, когда Клэр была одна в столовой, он попытался ее поцеловать и запустил руку под юбку. Разъяренная Клэр выплеснула на него кофе как раз в тот момент, когда вошла синьора.
Теперь она свободна, как птица, и держит путь в Умбрию.
Сначала, конечно, она собиралась поступить иначе. Здравый смысл подсказывал ей, что надо вернуться в Британию, положить в банк неожиданно свалившееся на нее богатство — на ее взгляд — и попросить агентство подыскать ей другое место. Со временем она так и сделает, но сначала навестит Виолетту, свою крестную мать.
Улыбка заиграла на губах у Клэр, когда она вспомнила ее ароматные шелка и изысканные драгоценности. Богатая, холеная, еще не старая вдова, которую никогда не привлекало повторное замужество.
— Зачем ограничивать себя одним блюдом, дорогая, когда можно наслаждаться всем меню? — беззаботно заметила она однажды.
Так оно и было: Виолетта любила жизнь, а жизнь отвечала ей взаимностью. В разгар знойного лета она уезжала в свой очаровательный дом у подножия Урбино восстанавливать силы после бесконечных светских раутов, в которых участвовала на протяжении года.
Виолетта давно приглашала Клэр приехать к ней пожить.
— Приезжай в любое время, — говорила она. — Мне всегда так приятно видеть тебя. — При этом она смахивала слезы кружевным платочком. — Ты так похожа на мою дорогую Лауру, кузину и лучшую подругу. Как мне ее не хватает! И как только твой отец смог променять ее на эту ужасную женщину?!
Виолетта часто заговаривала об этом, но Клэр была достаточно мудра, чтобы не углубляться в бесполезное обсуждение своей мачехи.
Лаура Мэрриот умерла пять лет назад, но какими бы сложными ни были взаимоотношения Клэр и мачехи, Бернис старалась сделать отца счастливым, а с падчерицей была внимательна и дружелюбна, стараясь при этом, чтобы Клэр жила подальше от отца, — внешнее сходство Клэр с матерью раздражало Бернис.
Каждый раз, когда она смотрела на Клэр, она видела кожу цвета слоновой кости, светлые волосы, глаза темные и бархатистые, как анютины глазки, с золотистыми крапинками и пухлые губы, готовые растянуться в очаровательной улыбке. Кроме того, Бернис была собственницей, и ей не нравилась тесная дружба Джона и Клэр.
Клэр любила отца, поэтому постаралась проглотить обиду и найти в себе силы идти собственной дорогой. Она стала частным репетитором, устраиваясь на работу через хорошее агентство.
Решительно отбросив мысли о прошлом, она работала с полной отдачей, хваталась за любую вакансию, которую ей предлагали, не жаловалась, не роптала и заработала себе отличную репутацию ответственного педагога. И вдруг такая серьезная неудача с семьей Дорелли. Неприятности выбили Клэр из колеи, и она чувствовала, что заслуживает отдыха перед тем, как с головой уйти в новую работу. Она отдыхала последний раз почти два года назад. А в доме крестной ее всегда ждут, любят и балуют.
Раздался новый зловещий раскат грома. Как еще все-таки далеко до Ченаккио, где живет Виолетта! Пожалуй, буря застанет ее в дороге. Не успела она об этом подумать, как первые — редкие, крупные — капли дождя упали на ветровое стекло, а несколько секунд спустя превратились в такой сильный ливень, что «дворники» ее «фиата» перестали справляться с потоком.
В таких условиях лучше не ездить по незнакомым горным дорогам, рассудила Клэр и остановилась на обочине, благоразумно решив переждать грозу.
На заправочной станции, где она заправлялась и обедала, Клэр купила несколько пакетиков сока и теперь с удовольствием утоляла жажду.
Дождь стоял стеной, молния поминутно сверкала в небе, а гром эхом отдавался в горах.
Светопреставление, подумала Клэр, допивая сок. Она потянулась за салфеткой, чтобы вытереть руки, как вдруг насторожилась и замерла: ей показалось, что кто-то движется в ее направлении сквозь стену дождя. Но кто в здравом уме будет прогуливаться пешком в такую погоду?
Клэр внимательно вглядывалась сквозь ветровое стекло и вскоре с изумлением убедилась, что не ошиблась. Вдоль дороги, как раз в ее сторону, шла девушка, спотыкаясь и хромая, с огромным чемоданом.
Клэр опустила стекло и, когда фигурка поравнялась с ее машиной, спросила по-итальянски:
— Куда вы идете в такую грозу? Скорее в машину!
Девочка, юная и очень красивая, несмотря на непрезентабельный из-за дождя вид, колебалась.
— Пожалуйста, не беспокойтесь, синьора, — ответила она.
— Не беспокоиться? — возразила Клэр. — Ты к тому же повредила лодыжку?
— Нет. — Девочка помрачнела. — Каблук сломался.
— Если ты отказываешься сесть в машину, то отломай и второй каблук, будет удобнее идти.
— Я бы с удовольствием ехала, — надменно ответила девочка, — но кончился бензин.
Брови у Клэр изумленно взметнулись вверх.
— Сколько же тебе лет? — поинтересовалась она, уверенная, что в Италии не выдают права до восемнадцати лет. — И куда же ты направляешься? — Клэр многозначительно посмотрела на чемодан.
— Это, синьора, не ваше дело. — Девочка очень старалась держаться с достоинством.
— Ты права: мое дело — предложить тебе убежище до тех пор, пока не кончится дождь, иначе ты рискуешь заработать пневмонию. — Клэр гостеприимно открыла машину.
— Но я не знаю вас, — возразила девочка.
— Не сомневайся, я не представляю для тебя никакой опасности. — Голос Клэр смягчился. — И в моей машине ты будешь в большей безопасности, чем во время грозы на дороге.
Глаза девочки расширились.
— Вы думаете, в меня может ударить молния?
— И это, и все, что угодно, — тихо ответила Клэр. — Клади чемодан назад и садись.