— Леди Целестия! Милая леди!
В спальню присеменила Кора, с которой мы договорились вести себя так, словно никакой иномирянки в теле леди Тэвьеры нет. У служанки это получалось лучше, чем у меня. Я украдкой вытерла глаза и твердым голосом спросила:
— Что случилось?
— Вам письмо передали. Запечатанное.
— У меня есть в столице какие-то знакомые? — насторожилась я.
Еще не хватало обнаружить парочку родственников, которые отлично знают Целестию, а я их — нет.
— Вашей матушки родня, но они с вами и вашим отцом после смерти леди Риаты перестали общаться. Вашего отца винили в ее гибели, — пояснила Кора. — Только енто все равно не от них. Записку дворцовый слуга принес, сказал, что от леди Байры.
— Я с ней только что разошлась в коридоре, — озадачилась я. — Даже говорила с ней. Она ни слова не сказала о записке.
— Может, забыла? Печать-то ее стоит.
Кора показала конверт. И правда, на кусочке сургуча четко выделялся лист акации.
— Дай, пожалуйста. Я посмотрю, что там.
Я протянула руку, чтобы взять письмо, но не успела коснуться, как безымянный палец с фамильным кольцом кольнуло слабым разрядом электричества. Не сообразив, что это может значить, я поднесла руку второй раз, уже осторожнее.
Точно. Странное ощущение повторилось. Чем ближе кольцо становилось к бумаге, тем сильнее щекотало кожу.
— Покалывает? — уточнила Кора, понаблюдав за моими движениями.
— Ага. Не знаешь, что это может быть?
Судя по тому, как побледнела служанка, ничего хорошего. Она бросилась к горящему камину и тут же сунула бумагу в огонь.
— Порчу на вас навести хотят, злыдни окаянные, — объявила Кора, отряхивая руки. — Хорошо, что я первая за письмо схватилась. У кого магии нет, на того енти штуки слабее действуют.
— Боже, — ужаснулась я. — Ты уверена? Еще не хватало, чтобы ты из-за меня пострадала. К кому тут надо ходить при проблемах с магией? К какому-нибудь лекарю-магу?
— К нему самому, — мотнула головой Кора, следя за тем, как чернеющую бумагу лижут языки пламени. — Я-то схожу сейчас, а вы если пойдете, над вами смеяться будут. Заклинание простое, а вы маг третьего уровня. Должны вроде как сами такую гадость уметь снимать.
Я вздохнула.
— А я умею?
— Да, только долго енто и муторно. Не ваша енто… спецальзация. Потому отец колечко ваше отдал на зачарование, чтобы оно о таких мелких кознях предупреждало. Как к вашей матушке начали охотники наведываться, так соседи как с цепи сорвались. И слуги некоторые, — неохотно признала она. — Все напакостить пытались. А страдали и вы тоже. Господин с вас один раз порчу снимал, второй, а потом решил, что лучше всего один раз на колечко растратиться. Но вы уж простите, милая леди Целестия, я на ваших соседок поглядела и думаю, что от их козней оно вас не спасет. Вам бы магию вспомнить.
— Надо, — согласилась я. — Знать бы как. Если у меня и были учебники, они остались в особняке.
— А вы во дворцовую библиотеку сходите, — посоветовала служанка. — Она так-то королю принадлежит, но государство у нас просвещенное, потому книги может кто угодно читать, кого во дворец пустили. Только книги с собой забирать нельзя.
Вот и пошли прахом мои планы отдохнуть до обеда. Я еще полежала минуту, не шевелясь, но потом собралась с силами и встала.
Сперва надо разобраться с делами, а потом отдыхать. Вон уже начались интриги — кто-то пытается стравить меня с Эвери Байрой, думая, что я поведусь на очевидный подлог.
Вспомнив о принце и его словах про заботу об избраннице, я снова вздохнула.
Я, конечно, женщина сильная. И все же иногда так хочется, чтобы проблемы за тебя решил кто-нибудь другой.
Глава 9
На Эсьену тихо падал снег. Его хлопья ложились на каменных горгулий, смягчая их черты, на деревья в Королевском саду, на плечи и волосы закутанных в меховые плащи участниц отбора, превращая нас в румяных Снегурочек.
Начало сегодняшнего испытания немного затягивалось из-за снегопада, начавшегося около часа назад. А ведь подняли нас опять задолго до рассвета. Выстроенные во дворе девушки позевывали, бродили туда-сюда, но жаловаться не осмеливались. Вдруг принц испытывает нас всех на терпение?
Он стоял тут же. Вокруг снежинками крутились девушки, пытались флиртовать, спрашивали о чем-то, но он обращал на них ровно столько же внимания, сколько на настоящие снежинки, то есть нисколько. Как всегда, Альхар был молчалив, спокоен, уверен в себе. В глазах — ни капли усталости или желания спать, руки сложены за спиной «замком».
В общем, ходячий упрек всем, кто не выспался за долгую зимнюю ночь.