— А знаешь, да! Куда лучше, чем с тобой. Я потому именно его и выбрала! Не тебя! Вот и весь громадный долбанный секрет нашего тупого сериала! — выкрикнула Василиса по итогу.
Одним словом, довела!
Нет, не сказал я ей ничего. Просто молча опять завёл двигатель, возобновляя наш путь. Только уже не в ту сторону, какую собирался изначально. Свернул в ближайший поворот, ведущий в какую-то мелкую деревню.
— Ты что делаешь? Мы разве не собирались к врачу в город? Эта дорога не туда ведёт, — напряглась Василиса.
Промолчал, продолжив направлять машину дальше по ухабам.
— Ярослав, — развернулась ко мне девушка.
Опять проигнорировал, свернув к ближайшей линии посадок деревьев. Остановился лишь когда мы оказались достаточно далеко от основной трассы. Тогда же вышел из машины, но только чтобы пересесть на заднее сидение, к Василисе.
— Что ты?..
Не дал ей закончить. Всё то, что я старательно сдерживал все эти дни вырвалось на волю, сметая из разума любой намёк на адекватность. Впился в манящие губы с такой алчностью, что во рту почти сразу привкус крови разлился.
Похер!
Её сопротивление — туда же.
Тем более, его и нет так такового. Лёгкий намёк наравне с биением маленьких кулачков по моим плечам, что прекратилось почти сразу, как только я перетащил куколку на себя, позволив в полной мере прочувствовать мою твёрдость в штанах. Хотя она и тогда предприняла попытку воззвать к моему разуму.
— Ярослав…
— Похрен, — отозвался, продолжая терзать мягкие губы. — Хочу тебя. Прямо сейчас.
Плевать на всё остальное. Лишь бы уже наконец оказаться в ней. Едва нашёл в себе терпения раздеть её, а не разорвать всю эту её нелепую одёжку в клочья, как какой-нибудь зверь.
— Нет. Нельзя. Нам нельзя, Ярослав, — попыталась протестовать она вновь, пока я задирал на ней алое платье.
Нельзя. Знаю. И даже нашёл в себе силы тормознуть себя. Но только на мгновение. Что смотрел в зелёные глаза, полные страха, отчаяния и желания. Эмоции настолько яркие и легко читаемые, совершенно недостойные её, что я всё-таки сорвался.
— Можно. Со мной всё можно.
Впился обратно в её губы. Жадно. Алчно. Как в последний раз. Всё казалось, ещё немного, и она исчезнет из моих рук. Пропадёт, как утреннее видение из сна. Нет. Не позволю. Не теперь. Не тогда, когда я точно знал, что ей это надо не меньше моего. А то и больше. Ведь и мгновения не прошло, а она уже тоже отвечала мне не менее жадно и алчно. Хрупкие пальчики, что прежде пытались оттолкнуть, скользнули по моему затылку, притягивая к себе ближе, оставили лёгкие царапины, от которых вдоль позвоночника с силой била молния, отдаваясь в паху.
Нахрен всё!
И платье, и чулки, и трусики эти её блядские кружевные.
Гори оно всё синим пламенем. Пусть только она снова и снова выгибается мне навстречу. Царапает своими ноготочками уже не только мой затылок, но и плечи, пока я вколачиваюсь в неё на грани безумия. Наверное, слишком грубо и глубоко, но иначе не получается. Я же, блядь, чуть с ума не сошёл за все те дни, что не видел её, не чувствовал, не слышал. И сейчас, когда она снова рядом, я не собирался тормозить. Мало. Мне чертовски мало одного раза. Её. Надо больше. Желание продолжало бурлить в крови и становилось только сильнее.
Не женщина — ведьма!
Молочная кожа, упругая грудь, плоский животик…
Пока ещё плоский. И осознание того, что в ней живёт ещё одна жизнь, наша с ней общая, окончательно гасит во мне всю адекватность.
Хочу её себе. Навсегда. Только её одну. И плевать на последствия. Даже если мне придётся сдохнуть в борьбе за неё. Не отдам. Она моя. Только моя. Совершенная. Та, кто так призывно продолжает выгибаться для меня, пока её бархатные стенки мягко сжимают мой член. Веду пальцами по её губам и едва не кончаю, когда она обхватывает их, вбирая полностью в свой ротик. Из меня будто одним невидимым ударом воздух вышибает, настолько охрененным это выглядит в её исполнении.
— Что же ты делаешь со мной?..
Позабыв обо всём на свете, срываюсь в бешеный темп. Больше не торможу ни на миг, вгоняя свой член в её нежное податливое тело снова и снова, чувствуя, как стенки её влагалища сжимаются всё интенсивней на пике удовольствия, и просто улетаю, как с какого-нибудь крепкого косяка. Собственный оргазм молнией прошивает от макушки до пят, фактически парализуя на эти мгновения.
Чёрт! Так хорошо… Никогда ещё не было.
Сжимаю хрупкое тело в своих объятиях крепче, глубоко втягивая в лёгкие цветочный аромат её шампуня, впервые за несколько дней ощущая в себе невероятное спокойствие и умиротворение.
Моя. Никому не отдам.
Глава 24
Василиса
У меня отобрали не только сердце и душу, но и тело присвоили. Оно никак не желало подчиняться моей воле, плотно прижатое к раздетому мужчине. Мне стоило бы отодвинуться. Завершить происходящее безумие. Покаяться в содеянном. За то, что позволила. Ему. Себе. Нам обоим. За то, что и сама хотела всего этого ничуть не меньше, чем Ярослав. Не стоило позволять себе расслабляться и дальше. Стоило бы поклясться никогда больше не поддаваться. Но в голове ни единой связной мысли не оставалось, которые могли послужить протестом против свершённого. Я просто слушала гулкие размеренные удары сильного сердца и впитывала в себя исходящее от Орлова-младшего тепло, малодушно наслаждаясь нашей мимолётной идиллией.
Как же мне его не хватало…
Вот такого. Того, кому я нужна вопреки всему. Тот, кто обнимет и не оставит одну. Подарит, пусть и недолгое, но чувство полного умиротворения, безопасности.
— Если бы я знала, что и ты тоже Орлов, то может и не стала бы молчать. Но я не знала. И когда он всех их убил, там, в ангаре, на моих глазах… я только и могла думать о том, что это можешь быть ты. В следующий раз ты и будешь. Игнат чётко дал понять, что не потерпит никого, на кого я посмотрю не так, как его устраивает. Мне было безумно страшно. Мне это почти каждую ночь до сих пор снится в кошмарах. И… он тоже спрашивал. О тебе, — произнесла тихо, бездумно ведя кончиками ногтей по широкому плечу мужчины. — И ему я также ничего не сказала. Потому что он ведь… Орлов. Все знают, как ваша семья быстро расправляется со всеми, кто вам мешает. Я не хотела, чтобы всё было… вот так. Прости. Я…
Дальше говорить не получилось. В горле застрял ком горечи, и я судорожно сглотнула, поджимая губы, борясь хотя бы с этой своей секундной слабостью.
— Чш-ш, — протянул Ярослав едва слышно, оставляя на моих губах невесомый поцелуй, ладони обхватили моё лицо, приподнимая, вынуждая смотреть только на него. — Всё будет хорошо. Тебе больше не придётся думать ни о чём таком. Не бойся. Я со всем разберусь.
Улыбнулась и потянулась к нему за новым поцелуем. Перехватила одну из его ладоней, чтобы прильнуть к ней щекой ещё плотнее. И, раз уж я решилась наконец говорить как есть, то добавила:
— Есть кое-что ещё, — призналась со вздохом, опуская взгляд. — Однажды мой отец отмазал кое-кого по обвинению в подделке документов. И я попросила Милену передать ему просьбу с одолжением для меня. Он сделает мне новый паспорт. Мне и Полине. Заграничные. На одну фамилию. После того, как я выйду замуж за Игната и получу доступ к счетам, я смогу с ним расплатиться, и мне хватит средств уехать туда, где Игнат нас никогда не найдёт. Я не стану ждать тот срок, который установила Жанна, чтобы я могла забрать сестру и получить над ней опеку. И с Игнатом жить тоже не смогу. Не буду. Я еле держусь, если честно. А теперь должна думать и вовсе не только о себе и сестре, — виновато улыбнулась, положив свободную ладонь на свой живот. — Мы с ним, конечно, договорились о раздельных спальнях, но я не уверена в том, как долго он будет держать своё слово.
Шумно выдохнув, Ярослав опустил одну свою ладонь, накрывая ею мою, а затем подался вперёд, прижимаясь к моему лбу своим, зарываясь второй рукой в мои волосы.
— Не надо. Не подставляй парня. Я сам всё решу с братом. За сестру тоже не беспокойся. Я уже работаю над тем, чтобы передать тебе опеку над ней. Жанну нашли, не сегодня, так завтра она подпишет все нужные документы. Года ждать не придётся.