— Вот. Обсуждаем.
Поднимает на меня короткий взгляд и снова сосредотачивается на еде.
Я в каком-то неверии наблюдаю за его механическими движениями, пытаюсь бороться с нарастающей в груди тяжестью, но ничего не выходит. Она растекается во мне как расплавленное железо, которое потом застынет и навеки заключит в холодном металле мое сердце.
— Что с нами творится? — мой внезапный вопрос повисает над столом занесенной секирой. Макс с пугающим спокойствием опускает руки и поднимает на меня мрачный взгляд.
— Ты хочешь поговорить об этом сейчас?
— Да. Мне не нравится, что происходит.
— Яся, у меня впереди целый рабочий день. Извини, но я не хочу выносить себе мозг в самом его начале.
Я резко поднимаюсь из-за стола.
— Знаешь что… — я сжимаю руки в кулаки. — Это ты сделал мне предложение. Ты захотел свадьбу…
— Я и не отказываюсь! — рычит он, не глядя на меня.
— Тогда какого черта ведешь себя как свинья?! Карибы? Ты даже не спрашиваешь, чего хочу я. Что, черт возьми, с тобой не так?!
Мой голос заглушает громкий хлопок его ладоней по столу, после чего Макс поднимается и, вытерев рот салфеткой, бросает ее на стол.
— Я же сказал, что не хочу выноса мозга, Яся. Что, блядь, из этого непонятно?!
— Все! — еще громче кричу от отчаяния. — Я пытаюсь быть терпеливой, пытаюсь входить в твое положение и поддерживать в непростой период. Проблемы на работе, с отцом… я… Я все понимаю, честно! Но я хочу, чтобы и ты понял. Это непростой период не только у тебя, Макс! Он и у меня тоже! Потому что мы, черт возьми, семья. И все, что касается тебя, касается и меня точно так же! — я выдыхаю и добавляю тише: — По крайней мере, у меня так. Не знаю, как у тебя, может, что-то и изменилось.
Сказав это, я разворачиваюсь, чтобы уйти. Когда покидаю кухню, мне прилетает в спину:
— Отлично! Позиция жертвы — как раз в твоем репертуаре!
Я закрываю дверь спальни и закрываю лицо ладонями. Стою так несколько минут. Тяжело дышу, а потом слышу,как хлопает входная дверь.
Тру пальцами глаза. Не хочу плакать. Устала.
У меня слишком много мыслей, и нет ни единого способа упорядочить их.
Тишину нарушает входящий звонок.
Я сдавленно выдыхаю, прижимаю ладони к щекам и пытаюсь прийти в чувство. А когда вижу имя входящего абонента, попытки рушатся как карточный домик. Обмануть этого человека у меня не выйдет никогда.
Я перевожу дыхание. Моя грудь судорожно вздымается, не в силах вобрать в себя как можно больше воздуха.
Черт. Я слишком разочарована и взвинчена, чтобы разговаривать с ней сейчас. Но, отогнав от себя рациональную трусость, принимаю вызов и прижимаю телефон к уху:
— Привет, мам.
— Привет, милая. Как поживаете? Тут недавно тетя Света звонила и просила передать тебе благодарность за тот препарат, на который ты ей выписала рецепт. Она в восторге, бегает как девочка!
— Это же здорово, — я подпираю рукой подбородок. — Передавай ей привет.
Пауза.
— А что с голосом? — мамина воодушевленность сменяется тревогой.
Я запрокидываю голову и делаю глубокий вдох, а потом, натянув улыбку, включаю актерскую игру, на которую, увы, не очень способна.
— А что с ним?
— Яся, что случилось?
— Да ничего, — пытаюсь заставить голос звучать бодрее. — Все нормально.
— Ну ты матери-то не ври. Я же слышу. С Максимом поругались?
Блин, мам. Ну вот зачем ты в душу лезешь? Сама ведь потом переживать будешь.
— Не знаю, — шепчу и тру ладонью лоб. — Все… слишком сложно. Давай не сегодня? Мам, я тебе попозже перезвоню. Плохо себя чувствую.
— Ох, надеюсь ты не подхватила никакой вирус? Сейчас опять какая-то эпидемия…
Я закатываю глаза.
— Ма-а-ам, нет, это не эпидемия и не вирус, просто какое-то недомогание в последнее время. Не накручивай себя, обыкновенная слабость и хочется спать. Видимо, мой организм не адаптировался к работе после месячного безделья, — пытаюсь отшутиться.