У него активно развивается нервная и дыхательная системы, сердечко, формируются бронхи и появляется зрительный нерв. А еще в этот период у малыша складываются черты лица: нос, глаза, верхняя и нижняя челюсть. На УЗИ уже можно разглядеть зачатки пальцев на руках и ногах. Будущий малыш начинает шевелиться, но мама этого пока не чувствует…
Я открываю рот, сдавленно выдыхаю и всхлипываю, не сразу осознавая, что по моим щекам текут тихие слезы.
Отложив телефон в сторону, я вытираю их, сползаю по подушкам в полулежачее положение и, опустив руки на пока еще плоский живот, устремляю потерянный взгляд в потолок. Реальность снова и снова настигает меня.
Бьет по голове, точно молот по наковальне.
Грудь тяжело вздымается, мысли душат… и, кажется, у меня кружится голова.
Я прикрываю глаза и чувствую, как под веками собирается горячая влага. Потому что я понимаю одну еще очень важную вещь: я не готова делать аборт.
Мне становится еще больнее, когда я представляю, каково это будет — держать собственного ребенка на руках.
Я думала, что не готова ко всему этому, возможно, мне было проще так думать, чтобы не разочаровываться в Максе и его нежелании иметь детей в ближайшее время. Но, кажется, насчет себя я глубоко ошиблась. Иначе почему сейчас мое сердце разрывается в клочья от малейшей мысли избавиться от ребенка?
Ключ в дверном замке проворачивается, и это срабатывает как спусковой крючок: хочется сбежать, скрыться хотя бы в ванной, потому что мне нужно время, перед тем как поговорить с Максом. Тем более что я понятия не имею, как это сделать, учитывая наши отношения в последнее время.
Я подхожу к раковине и включаю воду. Жду, когда она протечет, и, охладив руки, прижимаю их к щекам, глядя на свое отражение.
Скажем так, выгляжу я неважно. Если Макс увидит меня в таком состоянии, то и без слов поймет, что что-то случилось. А я не хочу вести разговор в уязвимом состоянии, поэтому скрываю это хотя бы внешне, нанося легкий макияж.
Перевожу дыхание, бросаю оценивающий взгляд на свое отражение и только потом выхожу из ванной.
Макса нахожу в нашей спальне. Он сидит на кровати, пятерней нервно ероша волосы, держит перед лицом телефон. Рубашка расстегнута, а штаны тупо спущены вниз. Не у одной меня сегодня непростой день.
Видимо, я как-то выдаю свое присутствие, потому что Макс неожиданно вскидывает голову, и я встречаюсь с его уставшим взглядом.
— Ты дома… — то ли вопрос, то ли сухая констатация факта.
Покачав головой, он блокирует экран, бросает телефон на кровать и поднимается на ноги, чтобы закончить начатое: снять рубашку и штаны.
— Все нормально? — интересуюсь издалека.
Макс ничего не отвечает, открывает дверь шкафа и достает домашний комплект одежды.
— Мы можем поговорить? — еще одна попытка.
— Если я скажу нет, ты ведь не отстанешь? — Голос полностью лишен эмоций.
Меня немного задевает такая формулировка, и я отвечаю на полном серьезе:
— Нет, не отстану.
Он разворачивается и, проходя мимо, бросает:
— Тогда сначала мне нужно принять душ.
И выходит из комнаты.
Я закусываю нижнюю губу и какое-то время стою неподвижно, а потом плетусь в гостиную и с ногами забираюсь в кресло.
В принципе можно уже особо не настраиваться. И так понятно, что простым разговор не будет. Я еще раз убеждаюсь в этом, когда Макс наконец появляется передо мной и падает в кресло напротив. Он устало вскидывает ладони.
— Ну… И о чем ты хотела поговорить?
Его глаза медленно встречаются с моими. Я поджимаю под себя ноги. Речь я не готовила, поэтому говорю ему прямо в лоб:
— Я беременна. — Слова срываются с губ, причиняя боль, и тяжесть, которая давила на меня весь день, становится лишь сильнее.
Глава 16
На мгновение между нами воцаряется тишина.
Уставшее лицо Макса застывает, и я вижу, как меняется его выражение, как меняется взгляд, в котором начинает бушевать что-то страшное, похожее на взрывы.