И знаете что?
Пожалуй, сейчас я бы выбрала то, как ощущаю себя с Демидом. Потому что рядом с ним я хотя бы ненадолго забыла, что мой жених отправил меня аборт…
Когда мы подъезжаем к дому, я понимаю, что окончательно извелась. Не имеет значения, что он злится на меня. Или на своего брата. Или отца. Я ничего не могу поделать с тем, что чувствую что-то кроме его раздражения. Будто в салон закинули бомбу замедленного действия, и она вот-вот взорвется. И мы вместе с ней.
Я чувствую, как напряжение вновь растет. Ерзаю на месте, убираю волосы за уши и трогаю шею, не зная, как быть. И я, черт возьми, не отдаю себе отчета, когда слова бесконтрольно срываются с моих губ:
— Может… поднимешься выпить кофе?
Демид переводит взгляд на наручные часы. Потом смотрит на меня.
Нервы натягиваются.
— Ты наконец нашла способ отравить меня?
Я не ожидаю такого ответа и не ожидаю своей реакции, когда начинаю смеяться.
— Нет, господи, нет, — хохочу вопреки всем своим проблемам, а заметив, что его взгляд сосредоточен на моих губах и то, как мрачнеет его лицо, по мере затихания моего смеха, снова ощущаю потребность заерзать на кожаном сиденье или лучше выпрыгнуть из салона его машины.
Теперь мне кажется, что я выгляжу нелепо со своим дурацким смехом. А еще мои губы покалывает от его внимания.
Я незаметно выдыхаю и прочищаю горло.
— Я предложила тебе ради приличия. Так что ты можешь тактично отказаться, и на этом мы простимся.
Демид проводит пальцами по подбородку с легкой щетиной. И какого-то хрена я вспоминаю, каково было чувствовать, как она царапает мою кожу, когда он… Твою мать. При одном только воспоминании во мне поднимается волна жара, который разрастается в груди и грозит остановить дыхательный процесс.
— А что, если я не хочу отказываться? — звучит в тишине салона его низкий соблазняющий голос, и я уже жалею, что попыталась проявить любезность.
Господи, о чем я только думала? Какая, к черту, любезность, когда от присутствия этого мужчины гормоны во мне устраивают кровавую битву?
Это… неправильно.
Шумно втягиваю носом воздух. Вот же черт.
— Наверное, тебе все же лучше отказаться, — шепчу я и, отстегнув ремень безопасности, торопливо выбираюсь из машины.
Дождь немного стих, но я все равно ловлю ртом редкие капли, когда огибаю капот и спешу в подъезд.
Едва я переступаю его порог, чувствую, как меня хватают за шлевку на поясе штанов и тянут назад; вздох шумно вырывается из приоткрытого рта, и я врезаюсь спиной в твердую грудь.
— Ты так быстро убежала, что я не успел предложить тебе свои услуги джентльмена, — от его шепота возле моего уха волоски на руках встают дыбом.
— Ты не джентльмен, — тихо выдыхаю я. Он не прикасается ко мне, но я ненавижу себя за то, что жду, когда он сделает шаг за грань, как делал это всегда, и прикоснется…
— Почему же? — его слова жаром обдает шею, он продолжает удерживать меня за шлевку и прижимать к себе.
Я запрокидываю голову, встречаясь нос к носу с Демидом. Наши губы в миллиметре друг от друга, я чувствую на себе его мятное дыхание, и в моем горле что-то дергается, но я заставляю себя прозвучать отчетливо:
— Потому что джентльмены не целуют невест своих братьев.
Я отбрасываю его руку и иду к лестнице, ускоряя шаг. Ехать с ним в одном лифте сейчас… к черту. Я не настолько рисковая. Хотя ощущать его взгляд на своей заднице не легче.
Запыхавшись, я преодолеваю последний пролет и, достав ключи из сумочки, спешно открываю входную дверь. Захожу в темную квартиру и, развернувшись, наблюдаю, как Демид неторопливо приближается.
— Все? Миссия джентльмена выполнена? — спрашиваю шепотом, чтобы не разбудить Макса, а потом делаю шаг назад, но спотыкаюсь обо что-то и, едва не упав, врезаюсь спиной в стену. На ощупь включаю свет и чертыхаюсь себе под нос.
Демид остается по ту сторону двери, внимательно смотрит на меня, и я опять чувствую себя как-то нелепо, но когда мой взгляд опускается, чтобы увидеть, из-за чего я чуть не разбила нос, моя глупая улыбка сходит на нет… потому что это женская туфля. И… я даже знаю чья.