— Все нормально. Тебе не за что извиняться.
Трясу головой.
— Мне не стоило…
— Забудь. Есть хочешь?
На самом деле я не хочу ничего. Даже дышать. И тем более думать. Но заснуть я все равно не смогу, особенно после этого дурацкого поцелуя, поэтому соглашаюсь коротким кивком.
— Хорошо. Сходи пока в душ, переоденься в сухое, а я закажу еды.
Не торопясь, иду и принимаю душ, затем забираюсь в большой мягкий халат, который пахнет чистотой и терпким мужским гелем. На мгновение зарываюсь носом в ворот и вдыхаю этот запах как можно глубже в легкие, а потом продолжаю высушивать волосы полотенцем, сидя на унитазе.
Внутри меня все еще грохочет тревога после увиденной картины «обнаженных голубков», но я продолжаю убеждать себя, что мне все равно. И со временем я научусь жить с этим предательством. К тому же если Макс не заботится о моих чувствах, я тоже должна перестать испытывать чувство вины от стычек с его братом. Возможно, мне стоило позволить зайти себе дальше, тогда сегодня я посчитала бы, что получила по заслугам, но нет. Я не заслужила такого ни от Макса, ни от гребаной Лейлы, которая вечно капала слюной на моего жениха, и теперь я понимаю, что не зря.
Я зарываюсь лицом в полотенце и заглушаю крик отчаяния.
Тяжело дыша, раздраженно растираю щеки и отшвыриваю полотенце в сторону.
Господи, какая же я дура. Как я могла им так доверять, что не заметила интрижки прямо у себя под носом? Или это не интрижка? И как давно?
Хватит! Хватит об этом думать.
Это больше меня не касается!
Я встаю и выхожу из ванной, чувствуя себя еще более уставшей, пока я плетусь на кухню, которая еще тоже частично не доделана: у шкафчиков не хватает дверец, а из столешниц торчат провода. Но главное — есть стол и стулья, и сидеть мы будем не на полу, хотя… какая мне сейчас разница. Пульс так сильно бьется в горле, что мне не полезет туда ни куска.
Демид, увидев меня, выдвигает стул, приглашая сесть за стол, разворачивает крафтовый пакет, достает приборы и контейнеры. А я не выдерживаю и выпаливаю:
— Не нужно испытывать ко мне жалость, ладно?
Демид долгую секунду смотрит в одну точку, а потом, качнув головой, упирается ладонями в стол и пригвождает меня тяжелым взглядом.
— Я не испытываю к тебе жалости.
— Тогда почему ты так легко отстранился, когда я поцеловала тебя? На тебя это не похоже. Или соблазнять меня больше не доставляет тебе веселья?
— Это не жалость, а понимание твоих чувств. Я знаю, каково это — пережить предательство от близкого человека.
Демид открывает бутылку пива и придвигает ко мне, я машинально протягиваю к ней руку, мечтая напиться до беспамятства, пока меня не оглушает мысль о беременности.
Шевелю пальцами в воздухе, сжимаю ладонь в кулак и медленно опускаю на стол.
Демид хмурится.
— Что-то не так?
— Просто я… пью антибиотики. Их не рекомендуют употреблять с алкоголем и все такое.
Демид кивает и забирает бутылку, подвинув мне коробку с едой.
— Надеюсь, к употреблению лапши нет никаких противопоказаний?
— Нет, — слабая улыбка поднимает уголки моих губ. — Но, если честно, я не голодна.
— Что ж. Тогда ты просто составишь компанию мне.
Демид садится рядом, возвращая к себе мой контейнер. Взяв палочки, подцепляет масляные макароны и отправляет себе в рот. А потом этот засранец издает нарочито громкий стон удовлетворения и медленно облизывает губы, дразня меня.
— Ты многое потеряла, — он закидывает в себя еще порцию лапши, и я чувствую, как во рту собирается голодная слюна.
— Ладно. Давай сюда, — я тянусь за контейнером, но Демид отодвигает его.
— Нет. Ты отказалась.
Я моргаю.
— Это шутка?
Демид подцепляет лапшу с кусочком мяса.
— Нет. Ты потеряла возможность есть сама. Но я могу поступить как джентльмен.
Он протягивает руку и подносит ароматную еду прямо к моему лицу. Черт, пахнет вкусно, я прищуриваюсь и пытаюсь забрать палочки, но Демид уворачивается и опять подносит их к моим губам.