Лукьян нажал на тормоза, и Вин полетел вперед, врезавшись в приборную панель. Вин вскрикнул и застонал от боли.
— Упс, — усмехнулся Лукьян.
— Может, хватит валять дурака? Это не игра, Лукьян! Твою чертову сестру держат в плену, а ты прикидываешься, будто все в порядке. Что, блять, с тобой происходит?
В его глазах промелькнула обида, и он уставился на дорогу, стиснув челюсти.
— Люди справляются с проблемами по-разному, Артуро. Я решил не зацикливаться на том, что не могу изменить, а попытаться расслабиться, прежде чем влезать в ситуацию, которая может разбить моё сердце. Я люблю свою сестру. Из всех моих братьев и сестер она самая близкая, и если мы приедем слишком поздно… если она умрет… — еле выдавил он, и его голос затих.
Я моргнул, на мгновение опешив. Я определенно не ожидал, что из его уст вырвется что-то настолько многозначительное. Он словно открылся с другой стороны.
Отец бросил на меня убийственный взгляд.
— Артуро, — одно это слово прозвучало как выговор. — Это было неуместно. Я понимаю, что ты чувствуешь, но ты не можешь набрасываться на всех вокруг.
Он говорил своим «отцовским» голосом. Я вздохнул и отвел взгляд от телефона.
— Прости, Лукьян.
На самом деле мне не было жаль, но я не хотел продолжать этот разговор.
Я нажал на ссылку, и она привела меня на сайт, где шла прямая трансляция.
Илиана стояла в центре комнаты, ее волосы были мокрыми, словно ее облили ведром воды, а одежда — грязной. Я замер при виде ее, кровь застыла в жилах.
Я сжал телефон в руке, и с моих губ сорвалось глухое рычание, когда мужчина ударил ее тыльной стороной ладони по лицу.
Неро.
Он подошел к камере и взял ее, направив на Илиану, пока говорил, его слова эхом отдавались в машине.
Он говорил о преимуществах прямой трансляции, о том, как он рад, что я буду наблюдать за тем, как он оскверняет мою жену, как его люди будут брать то, что им не принадлежит.
Мое тело напряглось, гнев нарастал, в то время как меня заставляли сидеть и слушать, как этот садистский мудак рассказывает о том, как его люди планируют заполучить ее и что они собираются с ней сделать.
Лукьян ругался и бил кулаками по рулю. Он нажал на педаль газа, и мы рванули вперед, обогнав машину, в которой ехали его отец и братья.
У него зазвонил телефон, и он ответил по-русски, резко объясняя тому, кто был на другой линии, что происходит.
Я не знал, как далеко мы находимся, но молился, чтобы мы были как можно ближе. У меня хватало духу справляться со многими вещами.
Я потрошил мужчин от горла до пояса. Вырывал органы из их тел, а потом ел сэндвич с индейкой, стоя в луже их крови, но это? Смотреть, как Илиане причиняют боль? Жестоко избивают? Этого я не мог вынести.
Камера переключилась на мужчин в комнате, их было не меньше дюжины, и я постарался запомнить каждого из них. Я выслежу их всех и причиню вдвое больше боли и страданий, чем они причинили Илиане
Я прищурился, вглядываясь в экран.
Секундочку, это Диего?
Так и есть! Среди мужчин, ожидающих, когда они осквернят мою жену, стоял этот маленький говнюк, и глаза его горели от возбуждения.
Ублюдок.
Один из мужчин прошел вперед, направляясь к моей жене. Мое нутро сжалось.
О Боже, не думаю, что смогу смотреть.
Отец уставился на экран, на его лице появилось обеспокоенное, но задумчивое выражение.
— Она не выглядит испуганной.
Я сосредоточился на ее лице. Отец был прав. Она совсем не выглядела испуганной. Наоборот, она была в предвкушении.
— Что происходит? — потребовал Лукьян, одной рукой держась за руль, а другой прижимая к уху телефон. Его глаза нетерпеливо перебегали на меня.
— Она собирается драться с одним парнем один на один.
Я описал Лукьяну сцену, пока он вел машину, не отрывая взгляда от Илианы. Мне казалось, что сердце в любой момент выскочит из груди, а тело отключится от напряжения и тревоги.
Через секунду Илиана одним быстрым движением перерезала мужчине горло, и я вздохнул с облегчением. Так было до тех пор, пока Диего и еще один мужчина не вышли вперед. Тогда мое сердце забилось с новой силой. Я мог поклясться, что, в конце концов, у меня случится сердечный приступ. Эта схватка длилась дольше, была более ожесточенной. Каждый раз, когда я видел, как эти ублюдки замахиваются на нее, мне хотелось обхватить их руками за горло и задушить.
— Как далеко мы ещё? — кричал я, моя выдержка и здравомыслие были на пределе. Я был готов сорваться.
Мой отец пытался утешить меня, шепча что-то ободряющее на итальянском, но это было бесполезно. Ничто не могло утешить меня, кроме того, что она была передо мной целой и невредимой.