Слухи об этом быстро расползлись по всей Братве. И теперь все знают, что если ты захочешь навредить Волковым, то пострадаешь не только ты. А вся твоя гребаная семья.
— Так и было, — прошептала я.
Взгляд отца опустился на меня, и его лицо смягчилось. На мгновение в его кабинете воцарилась полная тишина, Отец, Александр и я — все погрузились в воспоминания о женщине, чья смерть разбила нас всех.
Отец быстро тряхнул головой, словно пытаясь прогнать мысли из своей головы, и его лицо вновь стало жестким и холодным, каким я знала его всю свою жизнь. Он указал на меня пальцем и сурово сказал: — Будь готова к утру, Илиана. Никаких глупостей.
Я кивнула, но ничего не сказала в ответ.
— Хорошо. А теперь иди, и наслаждайся своим днем рождения, — сказал отец и махнул рукой в сторону двери. Я поднялась со стула и наклонилась вперед, поцеловав его в щеку. Повернувшись, я хлопнула Александра по плечу. — До скорого, старший брат, — сказала я с наглой улыбкой на лице.
— До скорого, соплячка.
3. Илиана Волкова
Выйдя из кабинета отца, я была очень взволнована. От возможности вступить в войну с другой мафиозной семьей у меня дергались пальцы, и стыла в жилах кровь. Прошло так много времени с тех пор, как Волковым бросали достойный вызов.
После того как мой отец впал в неистовую ярость из-за смерти моей матери, ни у кого не хватало смелости сделать это, и я не могу их в этом винить. Когда слышишь, что всю семью стерли с лица земли, стараешься держаться подальше от тех, кто за это в ответе.
Направляясь по длинному коридору за пределы кабинета отца, я начинаю думать о завтрашней встрече. Каковы же эти Де Луки? Что именно им нужно от Братвы? Коза Ностра хорошо известна своей торговлей наркотиками, в то время как Братва специализируется на торговле оружием и отмывании денег.
Может быть, Де Лука просто ищет оружие для своей войны с Гамбино? Или просто обмен? Наркотики в обмен на оружие? Ненавижу тот факт, что мне придется ждать до завтра, чтобы узнать это. Интересно, будет ли там разноглазый красавчик?
Проходя мимо кухни, я наблюдала, как служанки суетятся, пытаясь приготовить обед. Я почти не обращала на это внимания, пробираясь через большое открытое пространство и направляясь к задней двери.
— Илиана, подожди.
Я обернулась и нахмурилась.
— Ник? Я думала, ты собирался пойти с Лукьяном, чтобы разобраться с хайроллерами1?
— Да, — сказал он, останавливаясь передо мной. — Сначала я должен поговорить с тобой, — он окинул взглядом комнату и наклонился так, чтобы я могла услышать его шепот. — Что это была за хрень вчера вечером?
— Что ты имеешь в виду? — спросила я, прикидываясь дурочкой.
Он уставился на меня, ни на секунду не веря, что я не понимаю, о чем он говорит.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я, Илиана. Ты угрожала кастрировать Ивана и Доната, если они не пропустят тебя через ворота с тем маленьким ублюдком, которого ты притащила из клуба.
Я поморщилась.
— Я?
— Да. Зачем тебе делать такую глупость? У отца крышу снесет, когда он узнает, что через ворота прошла норма.
Мой отец относил к «норме» всех, кто не состоял в преступном синдикате, — тех, кто жил совершенно нормальной жизнью, а не наполненной насилием и кровопролитием.
— Слушай, скажу честно, я почти не помню ту ночь, Николай. Мне очень жаль, хорошо?
Он покачал головой, на его лице промелькнуло разочарование.
— Просто избавься от него, пока отец не узнал. Иначе нам обоим крышка.
Я отдала ему честь.
— Да, сэр.
— Я серьезно, Илиана. Он — твоя ответственность. И если ты с ним не разберешься, мы все окажемся в полном дерьме.
— Ладно, ладно, я решу этот вопрос. Не нужно так нервничать.
— Николай! Поторопись уже! — крикнул Лукьян со двора дома.
Мой брат прищурил глаза и строго указал на меня пальцем, после чего повернулся, взял с кухонного стола банан и направился прочь.
Я выдохнула и потянулась к ручке раздвижной двери, ведущей на веранду. Глубокий голос окликнул меня сзади. Обернувшись, я увидела, что ко мне направляется Максим, Sovietnik моего отца.
Sovietnik — это тот, кто помогает Пахану в принятии решений и предлагает другую точку зрения. Максим служит в Братве столько, сколько я себя помню, и является одним из самых доверенных советников моего отца.
Мои глаза пробежались по его долговязому, мускулистому телу, когда он остановился передо мной. Его полные губы изогнулись в дьявольской улыбке, от которой мне всегда становится жарко, а шоколадно-карие глаза загорелись азартом.