С негромким хлопком брауни исчез.
Лейла осталась с удивлением глядеть опустевший стул. Через пару секунд ей это надоело, и она, сломала ярко-алую восковую печать на листе бумаге, свернутом в письмо. Так письма отправляли в позапрошлом веке, но чужой дом – чужие правила.
«Дорогая Лейла!
К моменту, как ты проснешься, я не смогу составить тебе компанию, за что приношу глубочайшие извинения. До заката солнца будешь развлекать себя сама. Надеюсь это будет несложно – в доме есть на что поглядеть. Исследуй его границы и возможности, запретных уголков для тебя здесь нет.
Я бы только попросила не спускаться без меня в подземелье. Не то, чтобы это могло представлять опасность – ни одна Тварь на моих землях не тронет того, в ком течет кровь Нахширона, – но некоторые из населяющих подземелья созданий не столь симпатичны и дружелюбны, как Ланко. Для молодой девушки, впервые постигающей волшебный мир, я бы рекомендовала держаться от инферналов, зомби и Врат Дракона подальше».
Лейла сразу для себя решила, что в подземелье спустится разве только что под пистолетным дулом.
«Из дома можешь выходить, но покинуть границы поместья не получится. Зато, при желании, сумеешь позвонить родителям и убедиться, что с ними все в порядке.
К огромному сожалению, пришлось подкорректировать их память. Для них ты теперь отдыхаешь на Мальдивах, но это мелочи. Главное, что они теперь довольны и счастливы, и не беспокоятся о тебе.
Светает. Вынуждена прерваться. Привыкай к новой роли. Развлекайся.
До вечера
Василиса Аластаир».
– Госпожа желает кушать? – напомнил о себе Ланко. – Возможно, она сочтёт, что лучше переодеться? В доме госпожи не принято садиться за стол в одежде для сна.
Лейла вздохнула. На ней была кружевная и красивая рубашка. Конечно, не лучший выбор для парадного выхода.
Ланко вновь сверкнул широкой счастливой улыбкой. Быть полезным не просто доставляло ему удовольствие – это делало его счастливым.
– Ланко покажет молодой хозяйке комнату с одеждой. Ланко покажет молодой госпоже «гардероб», – последнее слово коротышка выговорил с усилием, шамкая губами. – Госпожа Василиса весь оставшийся вечер создавала одежду для дорогой гостьи. Позвольте помочь вам переместиться, миледи? Вам нужно всего лишь протянуть Ланко руку.
Перемещение ощущалось резким рывком. Потом было падение столь быстрое, что краски размазавшись, слились.
Когда предметы вновь обрели четкие очертания, оказалось, что Лейла стоит в другой комнате. Мебель в ней отсутствовала, зато одежды было больше, чем в магазине.
– Путёна! – позвал Ланко.
С очередным хлопком появился новый домовик. Такой же ушастый, глазастый и коричневый.
– Где тебя носит, бестолковая? Молодая госпожа желает одеваться! – с гордостью заявил он.
Вращающиеся блюдца-глаза брауни Путёны смерили Лейлу оценивающим взглядом:
– Миледи желает одежду для черни или одежду господ?
– Конечно, одежду господ, – пожала плечами Лейла.
Брауни вся аж засветилась, как двухсотваттная лампочка под напряжением. «Наш человек», – говорил её взгляд.
В воздухе возникло зеркало. Словно вспыхнувшие голограммы появились три пышных платья с длинными юбками в пол.
Лейла выбрала ярко-алое, чем ещё больше подняла настроение Путёне.
Остальная одежда растаяла в воздухе.
Выбранное платье оказалось Лейле чуть великовато, но Путёна подогнана его по фигуре, заставив уменьшиться его в размерах там, где материи было многовато и увеличиться в тех местах, где ткани не хватало.
В результате наряд сел по фигуре идеально, ни один портной так не сошьет. Одно слово – магия!
Лейла с удовольствием наблюдала перемены в собственной внешности. Пышные юбки визуально сделали талию тоньше, плечи – округлее, грудь – выше. Цвет платья выгодно подчеркивал тон кожи и совсем чуть-чуть диссонировал с желтоватым оттенком её топазовых, тигриных глаз.
Брауни, приблизившись, что-то нашептала.
Легкие серые тени в уголках подчеркнули удлиненный персидский разрез глаз, мазок румянами выделил нежные скулы, а полупрозрачный блеск сделал губы полнее и ярче. Волосы взметнулись и завились мягкими локонами у висков.
– Путёна, ты молодец, – похвалила брауни довольная результатом Лейла. – Спасибо, – поблагодарила она.
В солнечном свете дом выглядел привлекательнее.
Мебель освободили от чехлов, полировку навощили. Деревянные половицы покрыли коврами. Длинный стол, занимающий центр широкого зала, сервировали, словно к празднеству. Он ломился от изысканных, невиданных яств. Название большинства блюд Лейла, привыкшая к незатейливой кухне, даже не знала.