Несколько минут спустя Опал стояла под мощным напором двух струй воды и чувствовала, как тепло проникает в ее кожу, как уходят напряжение и настороженность и усталая плоть расслабляется.
Райское блаженство. Еще совсем немного, и она выйдет, но пока что доставит себе удовольствие и постоит под душем, закрыв глаза и подставив лицо потоку воды, придающей ей свежести и сил. Наконец-то она забудет о страданиях, которые перенесла сегодня. И перестанет трепетать перед предстоящей ночью.
— La sirena. Русалка.
Голос Доменика развеял ее мечтательное состояние. Опал открыла глаза, пытаясь прикрыть руками обнаженное тело. Она повернула голову и увидела Доменика сквозь прозрачные стеклянные двери. Он прислонился к туалетному столику, положив руку на галстук-бабочку. Дернул за галстук раз, другой, и тот развязался. Еще один рывок, и галстук выскользнул из-под воротника и, кружась, опустился на пол.
— Моя русалка.
Опал ахнула, моргая из-за капель воды, повисших на ресницах. Ей хотелось убежать и спрятаться. Ее нагота нисколько его не смущала. Она-то полагала, что наденет ночную рубашку, ляжет на гладкие, атласные простыни, укроется и выключит свет. Неужели он так все и задумал и именно поэтому позволил ей пойти в номер первой — чтобы помешать спрятаться в постель и не дать себя разглядеть?
— Я уже заканчиваю, — еле слышно произнесла Опал. — Пожалуйста, дай мне полотенце.
— Не беспокойся, — сказал он. Теперь его рука касалась пуговиц рубашки, расстегивала их одну за другой. — Я сейчас к тебе присоединюсь.
Доменик, должно быть, шутит! Вряд ли он собирается войти.
— Я слишком задержалась. — Опал сделала шаг назад, надеясь оказаться поближе к полотенцам. Как долго он за ней наблюдает?
— Оставайся там.
Опал уставилась на него, собираясь возразить. Конечно, они муж и жена, но она все же имеет некоторое право на личную жизнь. Но, поймав его взгляд, Опал промолчала. Он сбросил рубашку, и его обнаженная оливковая кожа заблестела при свете лампы. Она увидела широкие плечи и мощный торс. Темные соски и еще более темные завитки волос на груди.
Внезапно Опал впервые в жизни испытала искушение. У нее была причина сердиться на него, много причин. Но это не мешало ей искренне восхищаться его телом. Он был фантастически красив, и она желала коснуться его, прижаться к нему, желала так, что теряла рассудок.
Руки Доменика легли на ремень. Опал перевела на них взгляд и заметила, как играют мускулы его живота, а пальцы расстегивают пряжку. Девушка сглотнула, когда ремень упал на пол.
Он раздевается. Для нее.
Опал охватила паника. Прикрытые ладонями груди поднимались и делались тверже, соски реагировали, их чувствительность становилась сильнее, по мере того как внутри ее тела разгоралось желание, от которого у нее оцепенели руки и ноги.
Его руки расстегнули пояс брюк. Опал увидела линию темных волос, спускавшуюся от пупка. Когда он расстегнул молнию на брюках, у нее перехватило дыхание, и она отвернулась, чувствуя, как пылают щеки.
Судя по звукам, раздававшимся у нее за спиной, Доменик снимал брюки. Они упали на пол, и секундой позже Опал услышала шелест шелка.
Стеклянная дверь распахнулась за спиной Опал. И она сделала глубокий вдох, пытаясь собраться с силами.
Боже, что же сейчас будет!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Доменик обнял ее за плечи, и Опал задрожала, когда он оказался рядом с ней под водопадом.
Она старалась вести себя по возможности спокойно, казаться осведомленной, но ничего не получалось. Его тело прижималось к ее телу, он испытывал желание; у нее учащенно бился пульс, и она была в панике.
— Нет, — сказала Опал. — Мы не можем…
— Повернись, — перебил он ее. В его голосе было нечто особенное, и она слушала как завороженная, не двигаясь с места.
Доменик повернул Опал за плечи, лицом к себе. Потом он нежно отвел ее руки, которыми она прикрывала грудь, так, что они оказались у нее по бокам, а она стояла перед ним совершенно беззащитная. Он приподнял подбородок Опал. Наконец их взгляды встретились, и она вздрогнула, увидев откровенное желание в его темных глазах. Он хотел ее.
И, впервые в жизни почувствовав жгучую страсть, она осознала, что, несмотря ни на что, тоже его хочет. И это пугало ее сильнее всего.
— Ты моя жена, — сказал Доменик, проводя пальцами по ее щеке. Веки Опал затрепетали, когда его рука скользнула по ее груди, обводя линии тела. — Тебе незачем от меня прятаться.
Он наклонился к ней, положил ладонь на шею Опал и поцеловал в губы, нежно их лаская и требуя ответа. У Опал закружилась голова от поцелуя, от прикосновения пальцев Доменика, сжавших ее затвердевший сосок и дразнящими движениями заставлявших его стать еще тверже. Она почувствовала, как сильно возбужден Доменик.