В словах министра есть зерно истины. В XVI и XVII веках, когда русские правители брали в жены русских невест, новая родня толпой врывалась в царское окружение и быстро росла в чинах. Она завязывала узы родства и покровительства с боярской верхушкой, устраивала заговоры и кооперировалась с другими боярами для контроля над женитьбами иных членов династии, особенно в последующих поколениях. Родственники русской невесты являлись могучей силой, с которой невозможно было не считаться в России раннего Нового времени.
По всей видимости, гражданин (а на самом деле говорящий его устами Щербатов) понимал, что родня — слабое место в его аргументации. Наиболее пространные рассуждения начинаются именно тогда, когда гражданин пытается отрицать или приуменьшить силу влияния царской родни. Но тут суть речей уходит от парирования доводов министра к декларации Щербатовым своей любимой темы, повторяющейся во многих его работах: к отстаиванию нового типа монархии, при котором государь правит в союзе с лучшими людьми общества. Для Щербатова этими лучшими людьми была древняя аристократия, что неудивительно, ведь и сам он принадлежал к этой группе. Первый и наиважнейший шаг на пути к установлению нового, связанного с «землей» типа монархии, — возвращение традиции женитьбы российского правителя на русской девушке — православной, соединенной любовью и чувством долга с монархом, избранной из представительниц абсолютно всех слоев общества без исключения[12].
Защищая отечественных невест для российского императора, Щербатов невольно призывает вернуть древний (и ко времени Щербатова давно не существовавший) обычай смотра невест в Московском государстве: сбор юных русских девушек со всей страны, из которых царь выбирал себе невесту. Щербатов описывает преимущества смотра невест, не называя этот термин и даже не ссылаясь на конкретные обычаи и ритуалы, подразумеваемые под ним. Ирония в том, что перед глазами Щербатова был пример подобного смотра — принцесса, чья смерть и побудила его к написанию статьи. Наталья Алексеевна, первая жена цесаревича Павла Петровича, и две ее сестры (также дочери Людвига IX Гессен-Дармштадтского) были отосланы в Россию в 1773 году по рекомендации Фридриха Великого в качестве потенциальных невест молодого наследника. В чем точно присутствует отголосок обычая смотра невест, так это в показе цесаревичу трех претенденток одновременно и в предоставлении возможности выбрать одну из них. Он выбрал Вильгельмину Луизу, среднюю дочь, которую при переходе ее в православие нарекли Натальей Алексеевной[13].
Статья Щербатова «О супружестве российских царей» не была издана в то время, а потому не оказала никакого влияния на поиск новой невесты Павлу Петровичу летом 1776 года. Но она не имела бы значения и будучи напечатанной. Никто при дворе Екатерины II не был настроен отказываться от очевидных дипломатических преимуществ, которые междинастические браки приносили России. Будущий Павел I покорно женился на Софии Марии Доротее Луизе Вюртембергской (при переходе в православие ставшей Марией Федоровной), которая пополнила угасающую династию Романовых десятью детьми[14]. В конечном счете победили доводы министра, а не гражданина, чьим голосом говорил Щербатов.
Эта книга о смотре невест в России раннего Нового времени. В ней исследуется набор ритуалов и обычаев, посредством которых царь выбирал невесту из отечественных претенденток. Почти два столетия, с начала XVI до конца XVII века, невесты-иностранки были практически неизвестны в Кремле. Это было время невест из видных боярских и княжеских родов. С 1505 по 1689 год правители России, а также их братья, дяди и сыновья женились почти исключительно на представительницах аристократии среднего уровня (а их дочери и сестры фактически совсем не выходили замуж). До 1505 года картина была иной: правители России свободно женились на дочерях из иностранных княжеских семей Северо-Восточной Руси, иностранных правителей и представительницах крупных боярских родов. Поменялось все и после 1689 года, когда правящая династия вновь вернулась к иностранным невестам, притом другие русские княжества исчезли, а боярская элита превратилась в аристократический двор западного образца. Таким образом, временны´е рамки исследования заданы изменениями в ритуалах женитьбы и династической политике русских царей, а также в политической культуре, основанной на смотрах невест.
12
См.:
13
Два старших сына Павла I также выбрали себе невест из немецких принцесс, им представленных: Александр I выбрал жену из двух дочерей маркграфа Баденского, а его младший брат Константин Павлович — из трех дочерей герцога Саксен-Кобург-Заальфельдского. См.:
14
До того как у Павла I родились дети, вся династия состояла из него, его матери (Екатерины II), а также четырех лишенных наследства и заключенных в тюрьму кузенов, сиблингов Ивана VI (годы формального правления: 1740–1741), убитого в Шлиссельбургской крепости в 1764‐м. Четыре сиблинга — Екатерина, Елизавета, Петр и Алексей — жили в ссылке с 1742 года, в 1780 году они были перевезены в Хорсенс (Дания) доживать свои дни под защитой своей тети, королевы Юлианы Марии Датской (жены Фредерика V). Ни один из них не вступил в брак. См.: