Проигнорировав последнее, я сбросил звонок и поморщился. У Кариши были свои выдающиеся достоинства, но если отбросить шелуху… Обычная туповатая бабёха, не сумевшая найти себе лучшего применения, покладистая и согласная на что угодно. Трахать её с мыслью о Злате казалось странным. Как вернуться к фаст-фуду после молекулярной кухни. Я представил, как длинные ноги Златы сходятся у меня за спиной и сжал зубы. Хочу поскорее узнать, каково это, быть в ней. Дышать ею. Вжимать её в себя.
«Терпение, друг мой, — сказал я сам себе. — Укрощение строптивой только начинается.»
Я скинул сообщение своей помощнице, чтобы та сделала бронь люкса в Four Seasons и отправила второго водителя за моим ночным развлечением. Были и другие срочные дела. За стеклом мелькала суматошная ночная Москва, которая, как известно, никогда не спит.
Громады Москва-сити казались незыблемыми. В извилистой спирали башни Эволюция находился один из моих офисов, выходящий окнами прямо на мост Багратион, Москву-реку и дальше, на необозримые просторы города. Не особо нужный, но иметь здесь помощение казалось обязательным. Иногда на меня находило мрачное раздражение ото всех этих статусных штрихов. Ни чихнуть, ни пёрнуть без известного лейбла, заветной галочки или упоминания в топ-е.
В офисе уже никого толком не было, все давно разошлись по домам. Только Лидия Николаевна, моя бессменная секретарша и поистине незаменимый человек, всё ещё бдила на своём посту. Мне нравилась западная традиция брать в секретариат только умудрённых опытом строгих тётушек, знавших всё обо всём и способных отчитать не только курьеров, но и самих владельцев, если те вдруг начинают вести себя, как глупые дети. В России же приёмные так часто были похожи на панель, что я иной раз в клубе не мог сообразить сходу, где видел эту девицу — у кого-то в офисе или на своём члене. Бизнесмены средней руки и мастодонты металлургии и оборонки удивительно сходились в этом желании превратить рабочее место в траходром. Мне такой подход был отвратителен. На работе работают. Трахаются — в специально отведённых для этого местах.
— Вечер добрый, Максим Игоревич, — солидно прогудела Лидия Николаевна, оглядывая меня из-под стёкол очков. — Припозднились вы сегодня.
— Добрый, — ответил я. — На том свете отосплюсь.
Она неодобрительно поджала губы.
— Молодёжь… — сказала секретарша сварливо. — Вот и Кирилл Григорьевич туда же. Уже третью чашку кофе выдул.
— Он там? — Я дождался малюсенького кивка. — Прекрасно. Не пускайте ко мне больше никого. И сварите ещё кофе, пожалуйста.
Послав возмущённой Лидии Николаевне обворожительную улыбку, я скрылся за дверями своего кабинета.
На кожаном диване развалился Кирилл Григорьевич Киров, он же Кикир — мой товарищ по детдомовскому беспределу в прошлом и ценный сотрудник в настоящем. Здоровенный лоб, косая сажень в плечах. Жаль, ум был обратно пропорционален мышечной массе. Но Кикиру можно было доверять. Это я ценил больше стремления читать Кафку в оригинале.
Я ткнул его в плечо, усаживаясь рядом и зевнул.
— Тяжёлый день? — покосился Кикир. Наткнулся на мой взгляд и сел нормально.
— Типа того. Бородин крутит, надо бы надавить на него по-тихому. Ещё рыба эта обосранная… Если поставки встанут, нужно будет срочно подрываться, решать вопрос. Звонил Решетин из Роспотребнадзора, намекал, что маловато занесли. Мудак убогий. Нарой на него что-нибудь, пока совсем не оборзел.
— Зафиксировал. — Кикир шутовски отдал честь. — Ещё что-то?
— Встречался с будущей женой сегодня, — протянул я, разглядывая потолок.
— И как? Горячая?
— Не то слово. Помнишь деваху из «Джипси», которую ты найти не смог?
При упоминании о провале Кикир невольно втянул голову в плечи. Спокойно. Ты прощён.
— Ага.
— Это она.
— Фига, — присвистнул приятель. — Прям точно она? Может, похожа просто?
— Точно. Такую не спутаешь.
— Мистика какая-то, — суеверно сплюнул Кикир через плечо и постучал по деревянной стойке. — Ну или тебе фартит сейчас, надо ловить момент. Поздравляю, короче!
Я сморщился. Что-то мне подсказывало, что для поздравлений пока что рановато. Злата была в моих руках… Но в то же время ускользала из них.
— Да погоди ты, — недовольно отмахнулся я. — Это не те тёлочки, к которым ты привык. Тут с наскока не завалишь. Характер, понимаешь ли.
— Ну напои её, — фыркнул Кикир. — Свяжи. Кто её спрашивать-то будет, хочет она, не хочет.
— Варвар вы, Кирилл Григорьевич. Вам шедевр дадут, а вы им жопу подотрёте. Не-е-ет. Надо, чтобы она сама под меня легла. Чтобы сама захотела. Но эта стерва такая упрямая, что будет держаться до последнего и упираться.