— Вот это красотища, — сказала я своему отражению. — Шик. Блеск.
Мелькнула слабая надежда, что Дубовский увидит меня, испугается и отменит свадьбу. Зачем ему первая брачная ночь в инфекционке? С другой стороны, тогда моя семья потонет быстрее Титаника, и виной тому буду я.
Вчерашний день растворился в памяти, я попробовала воспроизвести какие-то куски — и не смогла. Мой разум умнее меня. Он знал, что будет слишком больно и защищал меня от этого.
Дубовского в номере не было. Я пощупала его сторону кровати — холодная. Либо он состоит изо льда, как я и подозревала, либо встал довольно давно. Ушёл вершить свои злодейские дела. Фантазия услужливо подсунула картинку: Дубовский в костюме жениха с лопатой наперевес роет могилу посреди леса. Впрочем, нет. Не царское это дело, физическим трудом заниматься, пусть сама жертва и копает.
Я подумала и всё-таки позвонила Лизаветте, хотя и знала, что наверняка разбужу её. Так и вышло. Спросонья Лизка информацию не воспринимала, и половина моих слов прошла мимо её ушей. Зато вторая половина попала точно в цель. Услышав, что я прямо сейчас в роскошном люксе, да ещё и разделила постель с Дубовским, подруга издала такой визг, что пришлось отодвинуть трубку, чтобы не оглохнуть.
— Дурында, — прервала я восторги, — ты чему радуешься? Он не отпустил меня домой.
— Да что ты там не видела, в доме этом, — сонно возмутилась Лизка. — Радуйся, мать, всё по высшему разряду. Закажи себе в номер… ВСЁ. Сгоняй в бассейн, в ресторан, в SPA. Короче, шикуй. Если жизнь подкинула тебе лимоны, делай из них лимонад.
— Ага, — сказала я. — А если жизнь подложила тебе свинью, сделай из неё свинонад…
Лизка что-то неразборчиво пробурчала мимо телефона и отключилась. Не в смысле скинула звонок. Я немножко послушала, как она похрапывает, и положила трубку. В конце-концов, чем она мне поможет? Надо разгребаться самой. Подумать, можно ли найти на Дубовского какую-то управу… У таких людей скелетов в шкафу больше, чем дней в году, но вряд ли он выдаст мне ключи от такой гардеробной. Ничего. Что-нибудь придумаем.
Преисполненная решимости, я так же решительно улеглась под одеяло и очень решительно уснула.
Истошный девичий визг ввинтился в мои уши сверлом. Я подскочила на кровати, проклиная всё на свете — часы показывали, что продремала я всего полтора часа, — и короткими перебежками бросилась к двери. Попутно задела бедром столик и сама едва не заорала, твёрдый край попал прямиком на синяк. Ноги выглядели ужасно, все в синеющих пятнах. Ещё хуже были продолговатые отметины на запястьях. Ссаженные костяшки на правой руке. Уже распахивая дверь я успела подумать, что гости на свадьбе будут в полном…
Но увиденная картина мигом вытряхнула посторонние мысли из головы. Я застыла с разинутым ртом, намертво приклеившись к полу.
Дубовский с абсолютно каменной рожей прижимал к стене Илью, схватив того за воротник. Придушенный Илья болтал ногами в двух сантиметрах над полом, а в глазах его отражался занесённый кулак, который медленно-медленно, как в повторе лучших моментов, приближался к его побуревшему лицу. Визжащая Лизка вцепилась в могучий торс Дубовского, пытаясь его оттащить, но легче было сдвинуть гору. Именно она заметила моё появление первая.
— Злата! — заорала она и всё вернулось к нормальным скоростям. Илья дёрнулся, кулак Дубовского впоролся в стену в миллиметре от его головы. С руганью он отпустил моего… бывшего, получается и обернулся. Лишённый поддержки Илья мешком рухнул на пол, надсадно кашляя.
Я не без удовольствия смотрела на синяк у него на скуле. Не зря я вчера кулаками махала, хоть что-то осталось на память.
Растрёпанный Илюха был жалок. Ни следа от вчерашнего монстра не осталось. Он смотрел на меня во все глаза — и в них был ужас. Конечно, кто не испугается, когда тебя собираются измолотить пудовыми кулаками?
Но потом до меня дошло — это был страх не перед Дубовским. А перед тем, что он сам натворил. Леденящий ужас. Боль. И бесконечное сожаление. Внутри меня что-то перевернулось. Безумный мир разделился на две части, и все мы вместе с ним. В одном жил весёлый и добродушный парень, который всегда приносил мне лимонную меренгу из любимой кофейни, хохотал над дурацкими анекдотами и таскал меня на плечах по всей Ибице. В другом — мразь и насильник, для которого я была меньше, чем вещь. Я не могла срастить их воедино, как ни пыталась. Как они могут жить в одном теле?