Это не было похоже на все прежние поцелуи. Осторожный, короткий, он нёс в себе не желание немедленно утолить страсть, а какое-то обещание. Интригующий трейлер перед целым сезоном.
Дубовский оторвался от меня, одарив взглядом, в котором читалось: «Мы ещё не закончили». Скупо улыбнулся фотографу, принял поздравления моих «родителей» и ещё пары незнакомых обрюзгших дядечек, жестом подозвал Кикира и тихо отдал какое-то распоряжение. И всё это — не выпуская из стального хвата моего плеча, на котором точно отпечатается узор кружев.
Когда поток поздравлений немного иссяк, а гости заметно сместили фокус интереса в сторону фуршетных столов, он возвестил, что скоро вернётся и с гримасой безмерного счастья потащил меня в рощицу за лужайкой. Я семенила, как японская гейша, еле поспевая на каблуках за его широким шагом.
— Что это было? — тихонько спросил он, когда мы скрылись из прямой видимости. Он чуть встряхнул меня. — М? Что это за самодеятельность?
— Ненавижу врать, — сказала я с вызовом. — И ты не можешь заставить меня давать лживые клятвы.
Дубовский потемнел лицом.
— Киса, ты даже не представляешь, что я могу заставить тебя делать. И заставлю, если ты не прекратишь откалывать номера. Это важный день, чёрт тебя дери, веди себя нормально, без фокусов. Если кто-то догадается, что мы тут шекспировскую пьесу ставим, это выйдет мне боком. А всё, что огорчает меня, теперь огорчает и тебя, если ты ещё не поняла.
— Это угроза?
— Да, — выдохнул он. — Самая что ни на есть прямая.
Он резко замолчал, глядя над моей головой. Я обернулась и подпрыгнула от неожиданности — там стоял Артур, без выражения наблюдая за нами. Как он подкрался так бесшумно?..
Между ним и Дубовским словно шёл безмолвный диалог. Мой новоиспечённый муж кивнул в сторону:
— Веди Крыгина. — И на движение Артуровой брови подтвердил: — Точно.
Тот растворился между деревьев так же тихо, как пришёл. Я украдкой щипнула себя за руку, уж слишком веяло от парня чем-то потусторонним.
— Кто такой Крыгин?
— Не твоя забота, — огрызнулся Дубовский. — Так, киса. Сейчас ты пойдёшь, мило поулыбаешься гостям, почирикаешь о какой-нибудь светской ерунде, типа кто кого еб*л, и на каком заборе об этом написали. Будь с ними вежливой, но не слишком, личные вопросы переводи в шутку. Подружайку свою предупреди, чтобы сливаться от особо настойчивых под благовидным предлогом. Они все сейчас гадают, что в тебе такого, что из всех баб мира я женился на тебе, и многие подозревают подляну. Не дай им повода зацепиться. И не переигрывай, профессиональных бл*дей они раскусывают на раз. Хорошенькая дурочка, влюблённая, но осознающая материальную выгоду — вот, кем ты должна быть сегодня.
Останься здесь Арт, мы бы сейчас могли сравнить, что краснее — его волосы или мои щёки. Я зло дёрнула руку, но проще было вытащить меч из камня, чем избавиться от хватки Дубовского. Окинув меня строгим взглядом, он отпустил сам, словно не замечая, что меня основательно трясёт.
— Это мерзко, — сказала я, стискивая кулаки до такой степени, что ногти впились в ладони. — Я что тебе, кукла в платье? Манекен ростовой? Мог бы вырезать себе невесту из картона и посадить рядом с собой за стол, никто бы и разницы не заметил.
— И я уже жалею, что так не сделал! — рявкнул он. Покосился в сторону лужайки, где лёгкая инструментальная музыка смешивалась с гомоном человеческой речи.
На меня вдруг накатил приступ бесшабашной, дерзкой смелости, граничащей с идиотизмом.
— А если я не пойду? — спросила я, язвительно улыбаясь. — Что ты сделаешь? Приставишь пистолет мне к виску?
Дубовский смерил меня взглядом. Короткое движение — и вот я уже болтаюсь на его плече вверх тормашками.
— Поставь меня, — зашипела я, стуча кулаками по необхватной спине. — Немедленно поставь, иначе я закричу!
— Если ты хоть звук издашь громче шёпота, — сказал Дубовский, неторопливо продвигаясь в сторону дома между деревьев, огибая людные места по дуге, — я запру тебя в подвале и скажу гостям, что у тебя разболелась голова из шампанского. А когда всё закончится, приду и буду разговаривать на совсем другом языке.
Его рука стиснула моё бедро через платье. От испуга я начала подвывать, и тогда он шлёпнул меня по заднице, будто я была каким-то ребёнком.
Таким унизительным способом он внёс меня в дом через боковую дверь, допёр до гостиной и сгрузил, как мешок с мукой, в кресло. Я набросила фату и сердито скрестила руки, демонстрируя, что никуда отсюда не двинусь. В дверях возникла Лариса Васильевна, на лице её застыл немой вопрос.
— Найдите Валеру и переоденьте её, — сказал Дубовский.