До соседней группы добралась быстро, несмотря на то что задержалась в одной из галерей у портрета батюшки дофина. Постояла и у изображения того самого короля, который был отцом моей прабабушки. Я всегда останавливаюсь здесь, вглядываясь в лицо монарха, – красивый был мужчина. Жалко, наша ветвь ничего от него не унаследовала. Ни высоких скул, ни светлых волос, ни зеленых колдовских глаз.
Испытания менталистов проходили всего в двух лестничных пролетах от лекарей. Схема была та же: в маленькую комнату приглашали по одной девушке на собеседование. Но оттого, что «вороны» принимали втроем, дело продвигалось быстрее. Да и двое мальчиков-пажей стояли около дверей, подгоняя претенденток.
Тихонечко пристроилась к девичьей толпе, когда заметила горько плачущую Жаклин. Баронесса сидела на лавочке, обхватив себя руками, и казалась такой маленькой и беззащитной, что невольно хотелось ее обнять. Плечи девушки часто-часто вздрагивали, и все это весьма походило на приступ истерики.
Столпившиеся вокруг девочки, как могли, утешали бедняжку, гладя по рукам и голове, отчего Жаклин заходилась еще сильнее. Что же произошло? Взволнованно поискала глазами хоть одну вменяемую и, не найдя, подошла к лавочке.
– Что же ты так, Лина! Это же не приговор.
– Он же… он… сказал, что я склонна… к патологическому вранью, – захлебываясь слезами, выдала Жаклин. – А я же… не хотела… я думала пофлиртовать, очаровать…
Я плохо ее понимала. Видимо, она плакала уже давно, и у нее порядком забился и распух нос.
– Ее завалили, – шепотом поведала мне стоящая справа от меня Полин. – Тот, который старший.
Ахнула. Неужели из-за простого флирта этот «старик» может так жестоко поступить с Жаклин? Это же позор! Хотя, конечно, баронесса достаточно красива. Но вот так… выбыть еще до приезда дофина. Это же… да я даже представить не могу, насколько это ужасно. Как она теперь замуж выйдет? С таким-то пятном на репутации. Нет, нет, даже «старик» не мог так жестоко обойтись с шестнадцатилетней девушкой. Ведь к вечеру об этом будет знать вся академия. А еще через пару дней весь Ланген.
– А как ты сама? – спохватилась Полин. – У лекаря очень страшно было?
– Нет, не страшно. – Я отмахнулась от уже раскрывших рот девочек, у которых даже глаза заблестели от осознания, что я прошла целительский отбор. – Жаклин, я считаю, что тебе стоит поговорить с месье менталистом еще раз, после того как пройдут все девочки. Возможно, он отменит свое решение.
– Но… он же сказал, я склонна к вранью. – Девушка зарыдала еще сильнее, уткнув лицо в ладони. – А я и не врала почти. Только самую малость, чтобы расположить к себе.
Подошла вплотную к баронессе. Не понимаю, чего церемонятся наши целительницы. У Жаклин настоящая истерика, и ее нужно прекратить, а не потакать ее слабостям. Не знаю уж, конечно, как бы я плакала, окажись на ее месте, но это надо заканчивать.
Решительно взяла ее за руки и развела их в стороны.
– Жаклин, послушай. Если он обвинил тебя во вранье, будь честной с ним. И прекрати плакать. От этого только нос краснеет, а уж такой расплывшейся «красавицей» ты месье менталисту точно не понравишься.
Жаклин вопреки моим советам разревелась еще сильнее и горше. Девочки разом зашикали на меня и замахали руками.
– Ты проста, как тисовое дерево, в честь которого тебя назвали, Эвон! – разозлилась внезапно Луиза, отталкивая меня от плачущей Жаклин. – Ей сейчас и так тяжко, а ты говоришь гадости.
– Я? Неправда! Я хочу помочь.
– Иди лучше, вставай в очередь. – Полин подтолкнула меня под локоть. – Не всем легко быть честными, как ты, Эвон.
Отошла от девушек и надулась. Как будто для честности нужны особые усилия. И да! Я тоже не такая уж честная, какой пытаются меня выставить подруги. Скажем так, я недоговариваю. Но ведь этого никто не запрещает?
Однокурсницы после моей тирады около плачущей Жаклин странно косились в мою сторону. Будто бы это я довела баронессу до слез, а не мерзкий «старик»-менталист. И вообще, если задуматься, мы соперницы. И теперь у меня стало на одну меньше. Правда, чувство удовлетворения от осознания этого факта не появилось, было безумно жалко Жаклин. Ведь ее приданое может быть хоть в сотню тысяч тарэ, кто ее возьмет? Конечно, нам учиться еще полтора года, может, забудется?
– Следующий!
Я вздрогнула от грозного возгласа. Видимо, в одну из комнат никто так и не зашел, отвлеклись на рыдающую баронессу. И теперь один из менталистов, раздраженный нашей медлительностью, был зол. Ох, не повезет сейчас кому-то! Огляделась по сторонам, стараясь понять, чья же сейчас очередь. Как и на экзаменах, наиболее неуверенные девочки топтались у дверей, не решаясь зайти. Небольшая группа все еще успокаивала Жаклин и никак не желала отвлекаться от утешения девушки.