— Ты в своем уме? Зачем подкрадываешься? Что это такое вообще?
Офигеть, блин! Мы с ним и знакомы-то всего ничего, учитывая, что он долго болел, а он ведет себя так, словно так и надо. От Рокотова опылился, что ли?
Игорь недоумевающе хмурится и поднимает ладони в примирительном жесте.
— Ты чего такая нервная, Кир? Привет. Ну извини, я не хотел тебя напугать.
— Не хотел, но очень даже получилось! — фырчу я, пытаюсь успокоить дыхание.
— Странно, раньше ты на такое реагировала нормально, — склоняет голову набок Игорь и загадочно улыбается.
— В смысле раньше?
— В прямом. Не говори, что не узнала меня.
— А должна? — скрещиваю руки на груди и приподнимаю бровь.
Игорь на мгновение теряется.
— Ну… я думал… хотя.... Я тоже сначала сомневался, ты ли это, все присматривался. Но сейчас, когда увидел, как стоишь на улице в своей любимой позе, так и убедился: это ты.
Он с усмешкой кивает на мои ноги.
Я и теперь непроизвольно стою по привычке, скрестив ноги на манер перевернутой четвертой позиции у балерин. Мама с детства смеялась, как я так не падаю. А мне нормально.
— Ты ведь на второй день на меня косилась, ну, перед тем, как я ушел на больничный, — добавляет Игорь, — вот я и решил, что тоже меня узнала.
Я задумчиво хмурю брови. Я на него косилась только потому, что на меня косился он. Но выходит, мы знакомы?
Смотрю на рыжие волосы Игоря, усыпанное веснушками лицо и… все равно не узнаю.
Развожу руками и качаю головой:
— Прости, я тебя не помню.
— Ну Игорь, Петрушин. Ты меня Петрушкой звала. Мы вместе учились до девятого класса. В кукольный театр ходили. Даже как-то раз вели школьный концерт.
«Петрушка» срабатывает. Память начинает возвращаться яркими вспышками. Как мы дурачились, как он провожал меня до дома, носил мой портфель, помогал с домашкой. Как притаскивал киндеры и да, вот так вот закрывал мне глаза перед тем, как их подарить.
Я вспоминаю мелкорослого щуплого мальчугана с рыжими ежиком и сопоставляю его со стоящим передо мной крепким парнем. Да у них ничего общего, кроме огненного оттенка волос! К тому же прошло больше десяти лет с тех пор, как Игорь переехал в другой город и мы перестали общаться. Сначала какое-то время переписывались, но в итоге все постепенно сошло на нет. Немудрено, что я его не признала.
— Петрушин? — округляю глаза я. — Ни фига себе ты возмужал.
— А то, — приосанивается тот и улыбается во все тридцать два зуба. Затем лезет рукой в карман куртки и достает оттуда… киндер-сюрприз. — Зато ты все такая же, только еще красивее стала. Сладкое все так же любишь?
— Люблю.
— Тогда это тебе.
Я протягиваю руку, благодарю и улыбаюсь в ответ. Вроде мелочь, обычный шоколад, а настроение поднимается впервые за долгое время.
— Рассказывай, как ты тут? — интересуется Игорь, вешает куртку рядом с моим пальто.
Я вздыхаю, кошусь на часы.
— Не очень, — поджимаю губы. — Но сейчас некогда, давай после съемок?
— Давай.
И мы с ним идем на рабочее место.
Когда съемочный день заканчивается и уходит последний человек, мы садимся у кофейного столика и поначалу делимся тем, как жили все это время.
Умеет все-таки Игорь расположить к себе. Всегда умел. Постепенно я чувствую себя все комфортнее и расслабляюсь.
Ровно до того момента, пока мы не переходим к разговору о съемках. Я жалуюсь на то, что они затягиваются. Из-за меня.
— А че не так-то? — искренне удивляется Игорь. — Я помню, как ты в кукольном театре звездила.
— Ну ты сравнил! Одно дело — надетые на руку куклы, где зрители тебя и не видят, а вот играть на сцене самой — совсем другое. Зажатая я. И нервная. Радковский так говорит.
— Если вы не любите кошек, это значит, что вы просто не умеете их готовить! — многозначительно поднимает указательный палец Игорь. И ржет. Затем серьезнеет. — Я уверен, ты справишься, Кир. Вроде бы все было более-менее нормально во второй день. Что изменилось?
Он начинает расспрашивать меня подробнее и присвистывает, когда я сознаюсь, что переживаю из-за тайного поклонника, нервничаю. Вот неудачных дублей и стало больше. О роли Рокотова в этом всем, правда, решаю умолчать.
— Это, кстати, не ты случаем присылал розы? — подозрительно смотрю на Игоря.
— Да ну, брось, — машет рукой тот. — Конечно, не я. Я бы в открытую отправил, чего таиться? Ты точно всех спросила?
— Точно, даже водителя. Ума не приложу, на кого думать.
— Тогда не думай, получай удовольствие. Ладно, сорри, неудачная шутка, — видит мой красноречивый взгляд Игорь и умолкает. — Хочешь, попробую пробить, вдруг это действительно кто-то из наших.
— Хочу! — яро киваю я.
— Заметано.
Пиликает мой телефон, и я достаю его из стоящей рядом сумки.
Мама. Отчитывается, что выпила таблетки.
Отправляю смайлик-поцелуйчик и только собираюсь выйти из мессенджера, как вижу входящее сообщение от Таньки, которое я благополучно проморгала.
«Босс приедет в Питер через три дня».
Быстро печатаю «Спасибо!» и убираю телефон обратно. Это же хорошо, даже отлично! Значит, завтра-послезавтра можно не волноваться хотя бы по этому поводу. Выдыхаю и смотрю на Игоря. Он поигрывает бровями.
— Ну что… давай раскрепощаться, что ли?
— Э-э-э… То есть? — подвисаю я.
— Так сама ведь сказала: зажатая. Давай, вставай, топай в зал, — кивает друг на один из блоков. — Показывай, как работаешь, попробуем вместе понять, что не так.
Вспоминаю, что Игорь и в школе всегда был человеком действия.
И то правда, чего рассусоливать.
Вскоре друг выносит вердикт:
— Ну, все понятно.
Ага. Я закатываю глаза.
— Даже Радковскому не понятно, а тебе понятно? Ты думаешь, он не рассказывал мне, как и что делать? Не давал разных советов?
Игорь усмехается.
— Радковский не учился с тобой в одном классе и не знает твои слабые места так, как я. Обычные советы с тобой никогда не работали. Вижу, с тех пор особо ничего не поменялось. Помнишь, как ты психовала перед выступлениями в кукольном театре? И он не знает, что тебе тогда помогло. Зато я помню, потому что это тогда сработало и со мной. До сих пор пользуюсь.
Вот как? Копаюсь в воспоминаниях, но безуспешно. Что-то говорили, но что?
Надо же, какая у Игоря память хорошая, мне б такую.
— Ща все будет, — уверенно заявляет он. — Иди сюда.
Я выхожу из блока и иду обратно, скрещивая пальцы наудачу. Очень хочется верить, что и правда «ща все будет».
В конечном итоге, что я теряю? Попытка не пытка. И минус один повод Рокотову отчитать меня в очередной раз, если дело выгорит. Чую, генеральный и так найдет, к чему прикопаться, когда приедет, чтобы «завершить» наш разговор.
Глава 14. Кира перерожденная
Кира
— Снято! Отлично, Кира, ты умница. Как будто переродилась. На сегодня всё! — Режиссер рассыпается в комплиментах, а я мельком смотрю на Игоря.
Тот подмигивает мне и большими пальцами обеих рук показывает «класс».
С нашего разговора прошло три дня, и дело пошло на лад. Такими темпами через несколько дней я уже вернусь домой.
Игорю удалось вытащить меня из ракушки, объяснить, что было не так. В итоге я наконец-то расслабилась и даже получаю удовольствие от игры на камеру.
Смотрю на друга и словно возвращаюсь в ту нашу беседу.
— Ну, про перевоплощение на сцене рассказывать не буду, наверняка и без меня справились, — уточняет Игорь.
— Ага, — киваю я.
— Вижу, не сработало. Пойдем другим путем. Ты и в школе была слишком ответственной, и сейчас придаешь слишком большую важность этим съемкам. Как будто должно получиться на сто процентов, девяносто — это уже говно, а не результат. И понравиться должно всем и каждому. Типа или суперпупер, или никак.