Не то чтобы я ожидала, что он предложит декламировать стихи по очереди, но такое? И вот так — совершенно открыто, буднично. Цинично. Тактичность? Не, не слышали.
— Вы в своем уме мне такое предлагать? — уже не сдерживаясь, шиплю я.
— Что не так с моим предложением? — совершенно искренне удивляется он.
— Вы всегда прете напролом? Как танк!
— Что плохого в том, что я четко знаю, чего хочу?
Неужели он действительно не понимает?
— То, что вы даже не соизволили поинтересоваться, чего хочу я! А Я не готова и не хочу так!
— А как ты хочешь?
— Я хочу нормальных отношений с нормальным человеком!
— Я очень даже нормальный человек, — парирует Рокотов.
Но смотрит на меня так, словно я попросила его подарить мне живого динозавра. Фраза «нормальные отношения» действует на него каким-то странным, магическим образом.
Спешу объяснить:
— То есть пообщаться для начала какое-то время. — Специально выделяю последние два слова. — Узнать друг друга получше.
— А потом секс, да? — И снова эта его ухмылка.
— Ну, — теряюсь я, — если все пойдет нормально, то да.
— Все и так нормально, — разводит руками Максим Романович. — Поэтому я тебе секс и предлагаю. Сразу. Зачем тратить время на разговоры? К тому же я и так знаю о тебе все, что мне нужно.
Мои глаза округляются еще больше, хотя кажется, больше уже некуда.
Все что нужно? За сколько? За пять минут нашего общения? Нет, ну если ему важен только размер бюста и задницы, то пять минут даже много. Понятия не имею, что он знает обо мне, но то, что знаю о нем я, мне не нравится. Может, в работе такой циничный, прямой подход и хорош, но разве можно обращаться так с девушкой? Как с вещью!
— Что вы понимаете под нормально? — прищуриваюсь я. — То, как вы меня шантажировали? Или то, как давите на меня? Или как полапали, как будто мы с вами близки? Я повторю, я не против нормальных отношений, но вот это все нормальным точно не назовешь!
Его настрой резко меняется, передо мной снова тот самый Рокотов, которого я увидела тогда, в зале агентства.
— Кира, довольно, — резко осаждает меня он. — Ты меня хочешь, не отрицай.
— Я? Вас? Вот еще!
— Врешь.
— Не вру!
— Мне достаточно лет и у меня достаточно опыта, чтобы четко видеть, нравлюсь я женщине физически или нет. Вопрос в том, кому именно ты врешь: мне или себе.
— Да в чем я вру-то?
— В этом.
Секунда, и Рокотов стоит вплотную ко мне. Проводит ладонью прямо над вырезом декольте. Еще секунда, и мое тело отзывается на эту нехитрую ласку, покрывается мурашками от его прикосновения. Я не успеваю отшатнуться, как его левая ладонь ложится на талию, а правой он касается моей щеки, скользит по ней пальцами и дальше, в волосы.
Прижимает к себе. Собственнически.
Наклоняется к самому уху, опаляет его дыханием так, что у меня подгибаются колени, и глубоким грудным голосом шепчет:
— Я сразу понял, что ты горячая штучка. Продолжишь утверждать, что меня не хочешь? Я видел, как ты на меня смотрела. Ты сама меня пригласила. Своим поведением. Я откликнулся, только и всего.
Максим Романович резко отстраняется, и я едва не падаю. О чем он? Каким таким поведением я его пригласила? Он явно выдает желаемое за действительное.
— Хочешь подумать? — снисходительно интересуется. — Ладно. Думай. Дня два, не больше. Хотя, как по мне, все и так очевидно.
Спасибо за одолжение, блин!
— Я и через два дня дам тот же ответ, — фырчу я.
— Хватит строить из себя недотрогу. Не находишь, что это глупо? Тебе не пятнадцать, в конце-то концов. Мы взрослые люди, к чему эти экивоки? Или тебе нужны подарки? Украшения? Так не вопрос, скажи честно. Чего ты хочешь?
Круто. Как быстро я в его глазах стала проституткой. Хотя, наверное, не стала — была изначально. Офигеть, поговорили...
Меня начинает трясти, и в этот момент больше всего мне хочется только одного.
Озвучиваю эту мысль:
— Я скажу вам, чего хочу: уйдите, пожалуйста! Оставьте меня в покое!
Он делает шаг назад и всматривается в мое лицо. Зло усмехается:
— Окей, девочка. Не хочешь — не надо, заставлять не буду. Но подумай сама, когда у тебя еще будет возможность провести ночь с таким, как я. Может, хватит ерепениться? Или твой уровень — такие, как Петрушин, и кофе с ними?
Меня резко бросает в жар от его речи, но генеральному будто все равно, какой эффект на меня производят его слова.
Я отшатываюсь. Глаза наливаются слезами, дыхание сдавливает от обиды и злости. Мой уровень? Да чем я хуже него?! Тем, что не хочу начинать и заканчивать отношения сексом? Хотя какие уж тут отношения, о них и речи не идет.
Рокотов разворачивается и идет вперед, к выходу. Через несколько шагов замедляется и бросает через плечо:
— О цветах можешь не переживать. Их больше не будет.
— Так это все-таки вы их отправляли? — Голос дрожит, но мне уже все равно.
— Нет.
— А кто?
— Неважно. Главное, что этот человек тебя больше не побеспокоит.
И генеральный скрывается за углом.
Я прислоняюсь к стене и пытаюсь унять охватившую меня нервную дрожь. И о цветах он в курсе, и о том, кто их отправлял. Мог бы найти вшивую секундочку, чтобы мне сказать, и я бы так не переживала! И о кофе с Игорем знает. Везде свои лапищи протянул. Гад и беспринципный чурбан!
Обида и гнев все разрастаются, затапливают меня целиком, и в итоге я даю волю слезам.
М-да. Золушка из меня вышла так себе. Однако принц и вовсе тот еще огр.
Прижимаю руки к груди и признаю: да, Рокотов нравится мне как мужчина. Даже больше. Не то чтобы у меня был богатый опыт, но до этого еще ни один мужчина не вызывал во мне такую бурю ощущений одними только объятиями и прикосновениями. Но человек он паршивый, а это самое главное.
Слава богу, съемки вот-вот закончатся, и я не буду пересекаться с генеральным, ведь в агентстве он почти не бывает.
В этот момент я и не догадываюсь, что предсказатель из меня вышел не просто плохой — никудышный.
Глава 16. Дары данайцев
Кира
Спускаюсь с трапа самолета с улыбкой на лице. Наконец-то я дома!
Позади съемки, прощание с командой, Игорем и тетей Машей.
Мне будет их не хватать. Даже Валерий попрощался со мной достаточно тепло. Не без тени легкого снобизма, конечно. Впрочем, до Рокотова ему далеко.
Стоит только вспомнить о генеральном, как настроение сразу летит в трубу.
Максим Романович заявился в последний день съемок для фотосессии в честь старта рекламной компании.
На меня не смотрел, точнее, намеренно игнорировал. Он пообщался почти с каждым. Кроме меня. От него разило холодом за километр.
Я ощущала этот холод каждой клеточкой своего тела, пока была вынуждена стоять рядом во время вспышек фотокамер. И за малым не дернулась в тот момент, когда он положил ладонь на мою талию. Внешне-то он улыбался, да и мне пришлось. А у самой все внутри переворачивалось, ведь в памяти то и дело всплывали его колкие, злые слова. Хотелось его отпихнуть, а не стоять и мило позировать.
Когда фотограф закончил свое дело, Максим Романович словно растворился в воздухе. Раз — и его уже нет.
Только тогда я выдохнула с облегчением. Правда, рано.
Через пять минут он снова появился и направился прямо ко мне.
— Кира, тебе как лицу рекламной компании предстоит еще пара бесед с журналистами по прилету домой. Надеюсь, ты понимаешь, как себя вести?
— Как? — нахмурилась я, не совсем понимая, о чем он.
— Как лицо рекламной компании, — раздраженно повторил он. — Создавать положительный образ, хвалить нашу продукцию.
— Ясно. — Я кивнула, однако не удержалась и съязвила: — Очень сложно хвалить продукцию, которой не пользовался, знаете ли.
Несколько приборов на съемках не в счет. Там я скорее делала вид, что пользуюсь ими, чем пользовалась на самом деле.