— Не переживай, это ненадолго. Завершу сделку, и ты свободна.
И окончательно добивает:
— Завтра ты переезжаешь ко мне. И это не обсуждается.
Он на секунду смотрит куда-то влево, а потом прижимает меня к стене и накрывает мои губы поцелуем.
Глава 21. Взбешенный Рокотов и решительная Кира
Кира
Поцелуй Рокотова длится буквально несколько секунд, потому что мне не приходит в голову ничего более умного, кроме как… его укусить.
— Ты совсем больная, что ли? — резко отшатывается от меня он.
Вау, да господин Ледяная Скала способен на живые эмоции, а не только на калькулятор в голове? Вот так сюрприз!
И вообще, я ведь несильно, даже крови нет. А мне очень даже хочется его крови в данный момент. Меня трясет от эмоций.
— У меня тот же вопрос! — рявкаю я, тяжело дыша.
— Пойдем поговорим, — тянет меня за руку Максим Романович, и я семеню следом, не поспевая за его широким шагом.
Мы идем вперед, в ту часть дома, где нет гостей, но которая, похоже, хорошо известна Рокотову. Я пытаюсь вырвать свою руку, но куда там: он вцепился в нее, как бульдог в добычу. Не отпускает.
Через минуту он дергает ручку одной из дверей.
Видимо, мы в рабочем кабинете Зверева. Одна часть полностью занята полками с книгами, посередине у окна стоит рабочий стол, а справа чуть ближе к выходу — коричневый кожаный диван.
— Садись! — приказывает он, указывая на диван. А у самого аж желваки на скулах ходят.
Я присаживаюсь на самый краешек, в любой момент готовая улизнуть.
Сам он остается стоять, напирает на меня, повышая тон:
— Ты что вытворяешь? Я ведь объяснил, насколько это важно! К тому же ненадолго. Месяц, от силы два-три.
— А меня вы спросили?! — шиплю я.
— Кира, мы на «ты». Я для тебя теперь Максим. Ты не можешь обращаться к жениху на «вы» и по имени-отчеству.
— Очень даже могу, потому что никакая я вам не невеста. И не стану ей!
— Это еще почему?
Божечки, да он ведь и правда удивлен вполне искренне. В его голову даже не приходила мысль, что я могу отказать. Он-то все решил, разложил по полочкам. Для себя.
— Зачем это мне? Скажем так, Максим Романович, — фырчу я, скрещивая руки на груди, — вы как бы не фунт изюма, чтобы я побежала за вас замуж, роняя тапки.
— Так я тебе замуж и не предлагаю, — игнорирует мою тираду он.
— А я и не пойду!
Рокотов поджимает губы и вперивает в меня долгий взгляд.
Берет стул, что стоит напротив рабочего стола Зверева, ставит его напротив меня и садится. Вижу, как собирается, берет себя в руки, успокаивается.
— Кира, я понимаю твои эмоции. Тебе страшно, да? Быть невестой такого человека, как я, непросто, согласен. Нужно соответствовать.
Да не хочу я соответствовать! Вот ведь упертый и невыносимый мужчина!
— Ты не переживай, — продолжает он, — всему, что нужно, я тебя научу.
А-а, так вот что он подумал?
Я хлопаю ресницами в немом шоке. Открываю рот, но тут же закрываю. Бесполезно. Обучит он меня, видите ли. До него не доходит, что дело в нем самом, а не в статусе и чем-то там еще. И сколько бы я ни пыталась объяснить, не поймет.
Ладно, буду говорить на его языке. Языке сухих фактов.
— Максим Романович, вы обещали, что этот вечер последний, и после этого наш контракт я могу считать оконченным. Я свою часть сделки выполнила. Отвезите меня домой, пожалуйста. Или вы не хозяин своему слову?
Судя по тому, как Рокотов расплывается в ухмылке, я ляпнула что-то не то.
— Ты права, Кира. Эта сделка завершена.
Чую подвох. И он не заставляет себя ждать.
Максим Романович подается вперед, пристально смотрит мне в глаза.
— Предлагаю новый контракт. Сколько ты хочешь за то, чтобы сыграть роль моей невесты? Миллион? Два? Три?
— Десять! — бросаю в ответ я.
На его лице на секунду проскальзывает недоумение.
— А ты не промах, — хмыкает он.
И снова включает внутренний калькулятор. Вижу, как прикидывает что-то в уме.
Вообще-то, я назвала такую баснословную сумму как раз для того, чтобы он передумал. Мне от него никакие деньги не нужны.
Однако Рокотов в итоге выдает:
— Я согласен.
— Я пошутила. Я не продаюсь! — вскакиваю с места.
— Все имеет свою цену, Кира. Даже ты.
— Вот как? И вы?
— И я, — невозмутимо кивает он.
— Тогда в чем проблема? Купите себе другую невесту!
— Это невозможно, Август Адольфович видел именно тебя.
— Это не мои проблемы. Оставьте меня в покое!
Я поднимаю руки к шее, бешусь, что получается не сразу, однако в итоге снимаю колье и кладу его в руку Рокотова.
— Держите. На этом все.
Иду к выходу на ватных ногах.
— Мы не договорили. — Максим Романович говорит тихо, но его тон словно проникает внутрь, пробирает до мурашек.
Я разворачиваюсь и прищуриваюсь.
— Ну что вы мне сделаете? Привяжете к себе наручниками?
— Хорошая идея.
— Не смешно!
— Мне тоже не до смеха.
Рокотов со злым выражением лица идет ко мне, и я испуганно вжимаюсь в дверь. Что он задумал?
Он упирает ладони выше моей головы с обеих сторон.
— Ты чего? Я не сделаю тебе больно, Кира, не надо бояться.
Затем проводит ладонью по моей щеке, и я дергаюсь в сторону, да только некуда — я в его тисках.
— Сейчас ты не в состоянии связно мыслить. Отвезу тебя домой, и ты хорошенько подумаешь.
— Максим Романович! — восклицаю я, но не договариваю: он кладет указательный палец мне на губы.
— Ты подумаешь, Кира, — ледяным тоном повторяет он. — И назовешь свою цену. И хватит уже выкать. Я для тебя Максим.
Нехотя киваю. Но лишь для того, чтобы положить конец этому затянувшемуся театру абсурда.
Ничто не заставит меня изменить решение.
Именно так я думаю ровно до следующего утра.
Глава 22. Кого там еще принесло?
Кира
Ну почему, когда можно поспать подольше, я всегда просыпаюсь ни свет ни заря?
Вот и сегодня открываю глаза в полседьмого. Приказываю себе: спи, Кира. Куда там!
Валяюсь еще с полчаса, ворочаясь с боку на бок. Нет, больше не усну. Приходится вставать.
Перед глазами то и дело мелькают картинки вчерашнего вечера. И никак их, противные, не выкинуть из головы. Не выкидываются, и все тут.
— Ты подумаешь и назовешь свою цену, — кривляю я Рокотова, глядя на себя в зеркало ванной. По лицу стекают капельки воды.
Я провожу пальцами по губам, которые он вчера целовал. И ведь хорошо целуется, гад этакий! Хотя чему я удивляюсь: с его-то опытом…
Бреду на кухню, чтобы сварить себе кофе. Наливаю полную кружку, какое-то время наблюдаю за игрой пузырьков на поверхности, вдыхая яркий аромат зерен. Делаю первый глоток и со вздохом отодвигаю от себя. Не лезет.
Еще бы, я, по-моему, сейчас целиком и полностью состою из эмоций, больше ничего не поместится.
Вскакиваю с места, с грохотом отодвигая стул, топаю в зал. Надо посмотреть, не откликнулся ли кто на мое резюме. Работа сама себя не найдет.
Однако и это не выходит. Смотрю в монитор, а вижу лицо Максима Романовича.
Включаю сериал, чтобы отвлечься. С тем же успехом.
Рокотов разрешил мне подумать аж до вечера. Посмотрите, какой щедрый!
Тут и думать нечего: я откажу. Решительно и бесповоротно.
Что до причин, так они есть у меня. И самая первая: он жуткий эгоист и хамло. Несносное самоуверенное хамло. Своей короной уже и облака может разводить, такая она высокая. Как откроет свой рот, так оттуда непременно вылетает какая-нибудь гадость.
Я уверена, он меня поставит в такие жесткие рамки, будет так наседать, что я взвою. Носи то, ходи так, говори только этак и так далее.
Тут два варианта: кто кого прибьет первым. Лично я уже представляю себя с подушкой в руках. Крадусь к спящему Рокотову и душу его, душу. Шкурка от банановой кожуры, на которой он поскользнется, тоже неплохой вариант. А ведь мы еще даже не жили вместе.