Надеюсь только, ему хватит совести не настаивать на продолжении этого театра абсурда. Я морально больше не могу притворяться его невестой.
И пожаловаться некому. Таня в самолете, у нее долгий перелет, а мама…
Нет, ей точно не стоит видеть меня в таком состоянии.
Слава богу, хоть удалось найти квартиру буквально за полдня. Мне было не до придирок, я ухватилась за второй просмотренный вариант. Квартирка небольшая, но чистая, а большего мне и не нужно.
Игорю тоже не стала признаваться. Парень о свадьбе думает, а тут я со своим нытьем. Он и так помог. Жаль только, не сработало.
Снова погружаюсь в грустные мысли. Поговорить с Максимом все-таки придется. Просто не сегодня. Сегодня я не в состоянии что-то объяснять. А завтра попрошу завершить сделку по-хорошему. Ну не зверь ведь он, в конце-то концов, не станет заставлять? Или станет?
Кто его знает, что у него на уме.
Наверняка взбешен, что я ушла без объяснений. Не, я честно хотела написать все в записке. В итоге порвала и выкинула с десяток вариантов: ни один не показался мне хоть сколько-нибудь достойным.
Желудок дает о себе знать громким урчанием. Вспоминаю, что в последний раз ела утром. И продуктов нет, надо идти в магазин.
Подхожу к зеркалу в коридоре и досадно хмыкаю. Глаза краснющие, веки припухли. Красотка, и только. Да уж, с таким лицом на улицу выходить и пугать людей не хочется.
Слава богу, есть доставка. Через десять минут я оформляю заказ из ближайшего гипермаркета и топаю в ванную.
Холодная вода немного приводит меня в чувство, и я сажусь за ноутбук. Учебу никто не отменял, вдруг отвлекусь?
Через полчаса понимаю, что у надежды на меня сегодня другие планы. Точнее, никаких. Можно смело мотать на начало урока, потому что я ничегошеньки не поняла. Слова преподавателя в одно ухо влетают, в другое со свистом вылетают.
Я тяжело вздыхаю. Ума не приложу, чем бы таким себя занять, чтобы мозг отключился. Не хочет он отключаться, зараза такая. Крутит и крутит мысли о Максиме как заевшую пластинку.
Снова пытаюсь посмотреть урок с начала, как вдруг раздается звонок в домофон.
Курьер, наверное.
Топаю открывать и вижу… Нет, курьер-то есть. Только вот за его спиной Максим Романович Рокотов собственной персоной. С огромным букетом. Он въедается в меня пронзительным взглядом из-за спины курьера, а я теряю дар речи.
Откуда он так быстро узнал, где я? Вот блинство! Обязательно было заявляться в тот момент, когда я выгляжу, как распоследнее чучело?
Так, Кира, не о том думаешь.
Я благодарю курьера, шустро забирая пакеты, и тот уходит, освобождая место для Рокотова. Собираюсь закрыть дверь прямо перед его носом, но тщетно: он успевает поставить ботинок в проем.
— Кира, ты ничего не хочешь мне сказать? — гремит он сразу после того, как за курьером закрываются двери лифта. Затем делает шаг вперед, и мне ничего не остается, как впустить его внутрь.
— Кира? — настойчиво повторяет он, закрывая за собой входную дверь.
— Нет, не хочу. — Голос срывается на хрип.
— Это, кстати, тебе, — протягивает он мне букет.
Я говорила, что уже не злюсь на него? Мне показалось. Явился не запылился, смотрите-ка. И чего с букетом? Ясно-понятно: чувствует за собой вину. Значит, есть за что!
— Засунь себе этот букет сам знаешь куда! — скрещиваю руки на груди я, кладу букет на обувницу.
— Кира! — холодно осаждает меня Максим, нависая надо мной мощной глыбой. — Что на тебя нашло, объяснишь? Сбежала, ничего не объяснила. Я что, по-твоему, Нострадамус, что ли?
Сердце стучит как отбойный молоток, и я прикусываю губу, пытаясь подобрать нужные слова.
— Максим, я больше не могу играть роль твоей невесты, — сознаюсь в итоге.
— Не можешь или не хочешь? — цепляется он к формулировке.
Буравит взглядом, будто насквозь прожигает.
Какая разница? Можно подумать, от этого ответа что-то зависит.
— Я знаю, что ты хотела со мной поговорить о своих чувствах, — вкрадчиво произносит он.
Я мысленно стону. Просто великолепно. Выходит, Рокотов и у Игоря успел побывать. А тот меня сдал. Ну спасибо, удружил.
— Забудь. Уже не хочу.
— Кира, что изменилось?
— Все изменилось! — едва не кричу ему в лицо, отворачиваясь.
Максим хмурится, встает вплотную ко мне и берет рукой за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.
— Почему изменилось?
— Ты все равно не сможешь это исправить.
Ну право слово, разве беременность Богданы рассосется сама собой? Или его желание иметь нас обеих?
— Я сам решу, смогу или нет. Так, ладно, зайду с другой стороны. Когда ты хотела со мной поговорить и почему передумала?
Я медлю, но в итоге отвечаю на первую часть вопроса:
— Сегодня. Хотела приехать к тебе на работу в обед.
Пару секунд Максим недоуменно хмурится, а потом его лицо вытягивается. Он чертыхается вслух.
— Подожди, так это ты из-за Богданы, что ли? Видела меня с ней у офиса?
Теперь вытягивается мое лицо. Офигеть, она и на работе у него успела побывать?
О-о-о!..
Видимо, поехала к нему сразу после нашего разговора. О чем же они разговаривали? О том, что станут родителями? Чего он тогда ко мне приперся? Сочинить красивую историю, чтобы я вернулась и доиграла свою роль до конца?
Впрочем, какая разница, что он скажет. Все будет враньем. Мне-то Максим говорил, что не общается, не видится с ней, вон, даже домой к себе не пускает. А на деле даже не особо скрывается, раз она к нему в офис захаживает. Какая я беспросветная дура…
Я пячусь, мотая головой из стороны в сторону, чтобы проклятые слезинки не сорвались с глаз.
— Кира, да стой ты, — пытается прижать меня к себе Максим. — Ты все не так поняла. У меня с Богданой давно ничего нет, я ведь говорил. Она приходила, чтобы…
— Хватит! Хватит мне врать, Максим!
Я упираюсь в его грудь руками, натыкаюсь на что-то твердое в пиджаке ладонью и ойкаю.
Максим отстраняется и достает из кармана какой-то плоский синий футляр.
— Это тоже тебе, — протягивает его мне. — Потом посмотришь. Дай мне все объяснить.
Но я уже открываю футляр, чувствуя, как по позвоночнику бежит холодок. Колье. Сапфировое. Он издевается?!
Губы дрожат, я со злостью захлопываю футляр и пихаю ему обратно, а мой голос срывается на крик:
— Подари его Богдане, как и то, которое я тебе вернула!
Плотину, которую я старательно сдерживала последние минуты, окончательно прорывает:
— Скотина! Я все знаю! И про колье, и про галстук, и про УЗИ! Отвез меня к маме, а сам поехал к ней кувыркаться!
— Какой галстук? Куда я поехал? Ты о чем вообще, Кира? Какое УЗИ?
— Такое! Поздравляю, ты скоро станешь папой, Богдана мне все рассказала!
Вижу, как у Максима дергается правое веко, но меня уже несет так, что не остановит и бульдозер.
— И галстук! Я была у нее, видела! Это тот самый галстук, который ты испачкал в ресторане на юбилее у Мельникова. Не другой, нет, именно этот, я уверена. И колье. Я тебе его вернула, а ты передарил ей. И ребенок! Мне плел, что не хочешь детей, а с ней вон заделал! Это вообще нормально?!
— Да не был я у нее. Не нужна мне она, мне ты нужна! — Максим проникновенно смотрит мне в глаза, добавляет: — И никакого ребенка у меня с ней нет и быть не может.
Мои глаза округляются до размера блюдец. Я ему нужна? Вот так новости.
Он что, считает, что это сработает? У него была куча времени, чтобы это сказать, но он, конечно, решился только сейчас. Не верю. Скорее, не хочет лишаться контракта с Вайсманом.
— Серьезно? И галстук не забывал, и колье не дарил? Слишком много совпадений, не находишь? Или, скажешь, не собирался спать с нами обеими?— кричу в ответ.
— Да я вообще не понимаю, в чем ты меня обвиняешь, это же какая-то чушь!
— А знаешь… — чувствую, как меня разом покидает и запал, и силы. — Ты прав. Кто я такая, чтобы тебя в чем-то обвинять? Ты мне ничего не обещал. Просто я так больше не могу, не хочу и не буду. И ты меня не заставишь. Но мог бы не врать хотя бы сейчас. Уходи. Богдана тебя наверняка заждалась.