— Кира, да послушай же ты…
— Уходи!
Я затыкаю уши ладонями и яростно мотаю головой из стороны в сторону. Мне страшно. Страшно, что все-таки убедит, наврет с три короба и заставит вернуться. И продолжит вешать лапшу на уши. И если Богдану это устраивает, то меня — нет.
Вижу, как Рокотов что-то говорит, сверкая глазами. Слышу лишь, как упоминает Богдану.
А потом разворачивается и выходит, с такой силой хлопая дверью, что сверху от стены отваливается маленький кусочек штукатурки.
Я убираю ладони от ушей, закрываю внутренний замок и стекаю по двери на пол, наконец-то позволяя себе всласть разрыдаться.
Прощай, Рокотов...
Глава 55. Маски сорваны
Максим Рокотов
Я хренею в этом зоопарке.
Это что вообще за лютая, несусветная дичь?
Выхожу из подъезда Киры и недолго думая мчу к Богдане, благо знаю ее адрес. Она живет в этой квартире с момента нашего развода. Сразу звоню безопасникам, чтобы тоже подъехали. На всякий случай.
Богдана мне все объяснит. Пока что ясно только одно: она навешала Кире такой отборной увесистой лапши, что понадобятся как минимум вилы, чтобы ее снять.
И если Кира не хочет верить мне, то я заставлю Богдану сказать правду. Будет необходимо — силком приволоку ее к Кире, чтобы она созналась, что подставила меня.
Вопрос только один: зачем Богдана это сделала, ведь не хуже меня знает, что между нами все кончено давным-давно. Несколько лет сидела тише воды ниже травы, а тут зашевелилась.
Чувствую себя полным кретином. Когда Петрушин спросил, где я накосячил, мне и в голову не пришло, что Кира могла увидеть меня с Богданой у офиса.
Теперь я уверен: Богдана явилась не просто так. Считай, с развода не появлялась у меня на работе, а тут решила наведаться. С крокодильими слезами на глазах. Мол, так и так, Максим, я серьезно заболела, выручай: подкинь деньжат на операцию.
Ну, я ж не зверь, пусть и расстались плохо, но заявил: как только под присмотром моих людей пройдет нужные обследования, которые покажут, что это все правда, дам денег. Столько, сколько нужно на лечение — ни больше, ни меньше.
Выходит, Кира увидела Богдану. А потом та, похоже, пригласила ее в гости да насочиняла сказок похлеще Шахерезады. Или просто встретились. Сейчас уже неважно.
Ну, ладно Богдана, с той станется, но Кира тоже хороша. Почему поверила моей бывшей, а не мне, почему не дала толком объясниться?
С силой ударяю ладонями по рулю, выпуская гнев наружу.
Однако не проходит и нескольких секунд, как мои губы трогает горькая усмешка. Какое право я имею грешить на Киру, если сам поступил ничуть не лучше? Увидел ее с Игорем, и глаза будто застлало красной пеленой. Не зашел тогда в кафе, не выяснил все. Сам все для себя решил. Собрался выставить любимую женщину за дверь. А она сбежала.
М-да, два сапога пара.
Больше я такого не допущу. Когда верну Киру, сразу оговорю: отныне мы все вопросы и сомнения решаем совместно. Не надумываем, не накручиваем, а спокойно обсуждаем.
Когда верну… В ушах до сих пор звенит ее надрывный крик: «Уходи!»
Ну нет, никуда я уже не уйду, любимая. Как и ты от меня.
Через полчаса с визгом тормозов останавливаюсь у высотки, где живет Богдана. Звоню в первую попавшуюся квартиру и говорю, что забыл ключ. Спасибо доверчивым соседям: дверь подъезда щелкает, и я влетаю внутрь.
От всей души тарабаню кулаком в дверь бывшей. Богдана открывает и приподнимает брови.
— Ого, какие люди, а я не при параде, — опускает взгляд на свой шелковый пеньюар она.
Мне не до сантиментов, я отодвигаю ее в сторону и решительно захожу в квартиру, награждая ее ледяным взглядом.
— Какого хрена ты творишь, Богдана? Что ты насочиняла Кире?
— Я? Ничего такого, — наигранно хлопает ресницами та.
— Шутки закончились. — Я надвигаюсь на нее до тех пор, пока она не вжимается в стену, громко сглатывая.
В ее взгляде скользит страх, однако она гордо задирает подбородок и выдает:
— И что ты мне сделаешь?
— О, поверь, — хищно ухмыляюсь я, — много чего. И тебе не понравится, гарантирую.
Богдана упрямо молчит, поджимая губы, и я в бешенстве рявкаю:
— Я жду! Что за УЗИ, колье и откуда, черт тебя дери, у тебя мой галстук?
Бывшая жена удовлетворенно хмыкает.
— Вижу, сработало? Достать УЗИ вообще не проблема, сам понимаешь. Колье… Хм-м… — Она притворяется, что задумалась, стучит по губам указательным пальцем и идет вглубь квартиры. — Дай вспомнить.
Иду за ней, и через несколько секунд она достает из какой-то шкатулки, что стоит на столике в ее спальне, то самое колье, которое мне вернула Кира. И которое преспокойно лежит в сейфе у меня дома.
— Дубликат? — сразу понимаю я.
— Разумеется.
— Откуда ты узнала, что нужно именно оно?
— Обижаешь. Интернет пестрит вашими счастливыми, — выплевывает она последнее слово, — фотографиями. Прикинуть, какое из украшений Кира надевала лишь единожды, не сложно. Узнать точный дизайн тоже. Я решила, что вы брали его напрокат и сдали после очередного вечера. Заказала дубликат. Как видишь, угадала.
Уму непостижимо. Отслеживать фотографии ради несчастного колье? Она больная на голову.
— Понятно. С галстуком что?
— Дорогой, мы были женаты. Я в курсе, какой химчисткой пользуется твой персонал. Подменить грязный галстук на такой же чистый было не просто легко, а очень легко. Ну, и УЗИ. Счастливый папаша, конечно, ты. Разумеется, в такое комбо твоя Кирочка поверила с легкостью. А почву я подготовила до этого.
— Почву? Какую почву? — не понимаю я.
— Рассказала ей трогательную историю еще до вашей поездки. Что мы расстались из-за измены. Твоей! — Богдана вскидывает голову и заходится дьявольским смехом. — Если ты не знал, то, пока мы были в браке, ты мне изменил, сказал, что ничего такого в этом нет. А еще я носила твоего ребенка, и ты заставил меня сделать аборт. Мерзавец, правда?
Я ошарашенно таращусь на бывшую жену. Я знал, что она способна на многое, но чтобы на такое…
А я еще удивлялся, с чего Кира так меня сторонится, так боится довериться, подозрительно воспринимает все, что я для нее делаю.
Еле сдерживаюсь, чтобы не встряхнуть Богдану хорошенечко. Принцип у меня такой: женщину трогать нельзя. Даже если она последняя дрянь.
Чувствую, как на скулах ходят желваки. Морозным тоном осведомляюсь:
— И к чему весь этот цирк? Кира, в отличие от тебя, благородная, ласковая, честная, открытая и добрая. Верная, умная и искренняя. Ты и мизинца ее не стоишь! И не хуже меня знаешь, что я к тебе не вернусь.
— Я-то знаю. А вот твоя честная и вся такая благородная Кира — нет!
— Почему она? Почему ты до этого не появлялась?
— Потому что до этого ты никого не любил, разве не очевидно?
Ну, вообще-то нет. В чем логика?
Богдана прищуривается, нетерпеливо бросает:
— Я всего лишь отплатила тебе той же монетой. Ты лишил любви меня, я тебя.
— Ты в своем уме? — гремлю я. — Какой монетой? Какой любви я тебя лишил? Ты сама разрушила наши отношения. Не я. Ты мне изменяла с тренером, ты от него залетела. Ты. Сама.
— Я сделала аборт! И теперь не могу иметь детей!
— Я тебя об этом не просил, это был твой выбор. Я изначально говорил, что это уже ничего не изменит.
— Ты разрушил мою жизнь! Разбил мне сердце, сволочь! Ты! А я разбила твое. Кира к тебе не вернется, уж я постаралась. Надо будет, постараюсь еще. Считай, мы квиты.
Я смотрю в глаза, которые когда-то так любил, и не могу понять, откуда в этой женщине столько ненависти.
Зато все, что она сейчас говорит, записывает диктофон в моем кармане. Теперь Кира мне поверит. Что делать с Богданой, я решу позже. Пока ее посторожит моя охрана.