— Позвольте мне руководить вами, Тесса. — Едва слышный шепот.
Тесса посмотрела вниз. Он проник внутрь шелкового футляра, бывшего ее костюмом. Его пальцы соперничали по жару с ее кожей. Она чувствовала, что ее лицо пылает; странное ощущение, но не неприятное. Но, чувствуя это, было трудно дышать и еще труднее казаться безразличной.
Тыльная сторона его ладони прижалась к ткани ее корсажа, создавая воздушный карман между ее грудью и его ладонью. Только это. Не прикосновение, не вторжение. Как будто он готовил ее к своему прикосновению, знакомил ее со своей близостью. Когда его ладонь скользнула на сосок, водя взад-вперед, это было почти освобождение. У нее перехватило дыхание, а Джеред что-то одобрительно пробормотал. Казалось, у него возникло какое-то непреодолимое желание, которое нужно удовлетворить. Но это было невозможно, потому что такое же было глубоко внутри ее самой, как если бы ее тело нуждалось в чем-то, чего она не могла ему дать. Голод? Облегчение от боли? Страсть? Она не знала, но чувствовала, что оно нарастает с каждым мгновением, с каждым нежным прикосновением пальцев Джереда и шепотом доносящихся слов.
На мгновение она закрыла глаза, понимая, что тянется к нему. На мгновение, всего на мгновение, она забыла, что он не тот мужчина, каким ей сейчас представлялся, и что она была слишком невинна и слишком неопытна для него. Вместо этого она повернула голову, так что ее щека легла ему на грудь, ощущая ее твердость. Она слышала его учащенное дыхание, чувствовала жар его кожи.
Но Джеред не удовлетворился этим. Рука поднялась и мягко повернула голову Тессы так, что она снова оказалась перед окошком. Его пальцы гладили ее щеку, водили по нижней губе, словно изучая ее возможную реакцию.
Любопытство заставило ее открыть глаза и не позволило отвести взгляд от пары в соседней комнате.
Женщина опустилась на колени перед молодым человеком, ее голова запрокинулась. Одна рука обхватила его орган, распухший, большой и длинный, другая провела дорожку из-под колена вверх к ягодице, обхватила ее, как бы одобрительно оценивая. Тессу шокировала не просто нагота молодого человека, она старательно избегала смотреть ниже его талии. Ее удивили последующие действия женщины. Ее губы приоткрылись, показался язык и стал медленно и любовно лизать похожую на луковицу головку. Руки молодого человека стиснулись в кулаки, голова запрокинулась в наслаждении.
— Вы похожи на маленькую птичку, — прошептал теплый мужской голос. Джеред. Ну конечно, это был он. Мгновение она чувствовала себя парализованной, онемевшей or абсолютного изумления. — Что, нет вопросов?
Она покачала головой.
Джеред не сказал больше ничего, а просто расставил ноги и притянул еще ближе к себе. Она оказалась как бы окружена им, окутана, и она заметила бы это, если бы ее взгляд не был прикован к разворачивающемуся перед ней зрелищу.
Руки Джереда легли на ее живот, одна поверх другой. Она чувствовала его теплое дыхание на своей щеке. Тесса наклонила голову, чтобы быть ближе к нему, не замечая, что делает это, не видя, как он едва заметно улыбнулся, наблюдая за ней. Не заметила она, и когда обе его руки опустились ниже, прижимаясь через одежду, пока он не почувствовал ее тело под костюмом. Его ласкающее прикосновение облегчило боль желания, пульсирующую в ней.
Молодой человек застонал.
Тесса моргнула.
— Теперь она возьмет его весь в рот, — прошептал Джеред. Он наклонился и стал водить носом за ее ухом. Она нагнула голову, чтобы ему было удобнее, и прикусила губу, сдерживая свой собственный стон. Соблазнение, разумеется, перед ними развертывалось именно оно. Искусное, опытное и спланированное. Порок, конечно, но он волновал воображение, захватывал, затруднял дыхание.
Тесса отвернулась от зрелища за окошком, ей не хватало воздуха. Было что-то искушающее в том, что они наблюдали. Никто не делал вид, что это любовь, — в этом удивительном помещении, столь очевидно предназначенном для наслаждений плоти. И все же это не была только похоть. Никаких обязательств, никакого давления. Только наслаждение ради него самого, гедонизм без лицемерия. Удовольствие ради самого удовольствия.
— Тесса.
Тихий приказ. Не просьба. Джеред был правителем, не просителем. Она повернула голову, прильнула к его груди. Палец приподнял ее подбородок, нежный интригующий взгляд в слабом свете из окошка.
— Тесса?
Она только подняла на него глаза. В следующее мгновение он уже целовал ее, вознося по спирали ощущений.
Их прервал звук. Какой бы тихий он ни был, его оказалось достаточно, чтобы заставить их прийти в себя.
Женщина была умела в своем искусстве до такой степени, что Джеред чувствовал, что возбужден сверх меры. Не совсем, правда. Он рисовал в своем воображении Тессу на коленях перед ним, ее неумелые руки изучают его, ее рот, этот роскошный рот на его плоти в нежнейшем, а потом самом дерзком из всех поцелуев.