— О, Томочка пришла, — её руки сразу потянулись ко мне. — Где?
Я кивнула головой на стоящего за моей спиной Женю и пнула его, и только тогда он догадался и протянул ей пакеты. Ольга Ильинична, так звали бабушку, начала рыться в пакетах прямо на лестничной клетке, проверяя всё ли я купила.
— Что забыла мои любимые конфетки? — это она про эмэмдемс. — Молодая, а памяти совсем нет.
— Там они.
— А вот, нашла, ну прости старушку. А это кто? — она поставила пакеты на пол и кивнула в сторону Жени, будто только заметив его.
— Это Женя, мой коллега.
— А-а-а, теперь это так называется, — она недовольно покачала головой. — Я конечно понимаю, что у тебя давно коллег не было, но хоть чуть поразборчивей надо быть. Смазливый он какой-то… Малахольный.
— Ничего, что я всё слышу, — подал голос Женя.
— Женя, тебе не уши развешивать надо, а бежать отсюда. Беги быстрее, пока я её задерживаю. Другого шанса у тебя не будет. Она ж тебя сожрёт заживо, — заговорщицким тоном, многозначительно посмотрев на Женю, произнесла она. — Нет, видишь, он лыбится стоит. Вот молодежь пошла бестолковая. И как он в постели? — она задавала этот вопрос так, будто Жени рядом не было.
— В постели он спит, — улыбнулась я, а Женя нервно сглотнул. — Зато блины он вкусно печёт.
— А в проводке разбирается? — в голосе Ольги Ильиничны звучала призрачная надежда.
Женя покачал головой.
— Говорю ж малахольный. Гони ты его в шею, нам такие не нужны. С блинами мы и сами справимся, — она махнула на Женю рукой, взяла в руки пакеты и скрылась за дверью.
Комментарий к Блинчики
Мои дорогие читатели! Это моя самая любимая работа. Я ее даже воспринимаю как отдельную страничку. И все благодаря вашим откликам! Мне нравится, что вы обсуждаете героев, их поступки, характеры. Некоторые из вас мне пишут в личку и просят пейринг Тома/Женя, некоторых Женя бесит и они надеются, что он “вылечится от голубизны”. Бабка-соседка тоже кому-то понравилась, а кто-то написал, что больно нагло она себя ведет))). Мне интересны ваши любые мнения. И да, я по возможности тоже захожу на ваши странички и читаю ваши работы, потому что мне интересно, кто же читает меня). Всем спасибо большое за частичку своего тепла, что вы мне дарите)))
========== Капучино с корицей ==========
Можно сказать, что прошедшие выходные
стали переломным моментом в наших с Женей отношениях, перешедших во что-то странное.
Утром в понедельник, когда я отчитывала в своём кабинете Костю за опоздание на десять минут, злобно поглядывая на пустой соседний стол с мыслью, что ещё кое-кому хорошей взбучки не миновать, в дверях появился Женя, держа в руке большой стаканчик с кофе. Улыбаясь, он подошёл и поставил кофе на мой стол:
— Это тебе. Капучино. С корицей, как ты любишь. В кафе была очередь, но я подумал, что тебе захочется с утра выпить кофе.
Если бы вдруг сейчас объявили конкурс на самое перекошенное лицо, то жюри, глядя на наши с Костей лица, надолго впало бы в ступор. Костя заметил и то, что Женя перестал мне «выкать», и то, что я молча стою с ошарашенным видом, не ору на Женю за опоздание и даже не высказываю Жене свои подозрения в подхалимаже, как это было с Костей два года назад, когда он так же зашёл в мой кабинет со стаканом кофе для меня. Тогда Костя был выпровожен взашей после долгой нудной нотации о том, что моё расположение можно заслужить только усердием в работе. Про себя я тогда отметила, что Косте ничего не мешало пару раз плюнуть в кофе, предназначенный мне, по пути в мой кабинет. Бережёного, как говорится… А тут… Женя выглядел таким искренним в своём стремлении порадовать меня, что я вместо того, чтобы сделать ему положенный выговор, просто сказала:
— Спасибо. И постарайся впредь не опаздывать.
И даже сменила гнев на милость по отношению к Косте, передав ему в работу одно элементарное дело, накосячить в котором мог только полный идиот, каковым, впрочем, по моему убеждению, Костя и являлся.
— Мне кажется, что работа над сканвордами не прошла для тебя впустую, — начала я почти торжественно, внимательно следя за Костиной реакцией. — У тебя есть хорошая возможность проявить себя. Внимательно изучи дело и пришли мне на электронку план работы. И хорошенько запомни: собираешься совершить любое действие — присылай мне сообщение, заполняешь заявления — фотографируй и присылай мне. Без моего одобрения ничего не делай, иначе пеняй на себя, — в подтверждение своих слов я улыбнулась Косте, как мне самой показалось, слишком уж недоброй улыбкой.
Костя, по лицу которого было видно, что он до сих пор пытается осмыслить происходящее, поспешил свалить, а я, передав Жене кипу документов для составления договора, спокойно принялась за кофе. Я улыбнулась от мысли, что Женя запомнил, что я люблю вкус и аромат корицы. С этого дня каждое утро к моему приходу на работу на моём столе стоял горячий капучино, а Женя сидел на своём месте и раскладывал либо «паука», либо «косынку» на компе.
Наши обеды в кафе на первом этаже возобновились, а после работы он таскал меня по музеям, которых оказалось в нашем городе великое множество. За месяц мы побывали на выставках несчетного числа художников, знаменитых и только пытающихся снискать известность, посетили исторические и географические экспозиции, даже были на литературных вечерах поэтов и писателей местного разлива, на которых мне открылась истина, почему мне всё-таки ни разу не удалось занять призовое место на конкурсах чтецов, в которых я участвовала в юности. Я всегда читала стихи с душой и чувством, но для победы, оказывается, нужно было читать с придыханием и завыванием. По крайней мере, все поэты, считающиеся здесь маститыми, именно так и читали.
Честно признаться, все эти культпоходы были не особенно увлекательны, но коротать время дома в одиночестве с бутылкой пива в одной руке и сигаретой в другой ещё печальнее.
Зато на выходных я отыгрывалась на Жене по полной. Днём мы ездили в тир, где я безуспешно пыталась научить его стрелять, вечерами играли в боулинг и ходили в караоке-клуб неподалеку от моего дома, где я пила и пела, а Женя только пил.
Как-то раз я уговорила его прокатиться со мной по ночному городу на мотоцикле, обещая ему неповторимые эмоции. Но единственными эмоциями, которые он испытал, были страх и ужас, хотя я даже не гнала, а по моим меркам тащилась как улитка. Хотя нет, он испытал еще и радость от того, что остался живым и невредимым после нашей поездки.
Постепенно Женя вторгся не только в мой досуг, но и оккупировал мою квартиру. Всё началось с его фразы: «Можно я останусь? Завтра ведь всё равно работу, а от тебя добираться ближе. А я с утра блинчиков сделаю». Я чуть не поперхнулась, но язвительная реплика так и застряла в горле после его обещания приготовить блинчики. Оказывается, мне так просто заткнуть рот — достаточно пообещать вкусно покормить меня. Знай бы об этом мои коллеги, они, не успев зайти в мой кабинет, с порога впихивали бы в меня кусок пирога, и я бы уже давным-давно ходила очень добрая и очень толстая.
Вскоре неприлично дешёвая зубная щетка, купленная мной для Жени с расчётом на однократность применения и так и не выброшенная мной, наглым образом обосновалась в стаканчике рядом с моей. На полочке у зеркала в ванной мои баночки с кремами, скрабами и прочей ерундой стали соседствовать с Жениным бритвенным станком, гелем для бритья и лосьоном. В моём шкафу висели его рубашка и брюки, а на полке лежали аккуратно сложенные футболка и джинсы, как Женя сказал, на всякий случай. Через какое-то время это была уже внушительная стопка его вещей, и он уже пытался намекать мне, что полка слишком маленькая, слишком низко расположена и что ему слишком неудобно сгибаться в три погибели, чтобы взять одежду. Мысленно читая Жене отповедь, я лишь пожимала в ответ плечами — у меня была весомая причина, чтобы прикусить язык: Женя очень вкусно готовил. А за это я могла простить ему если не всё, то очень многое.