— Том, она сама так решила. Тем более мы вместе с тобой живём.
— А вот это легко можно исправить. Больше не живём. Тем более у меня теперь есть мультиварка, — я злорадно улыбнулась.
— Мультиварка тебе блинчики печь не будет, — усмехнулся Женя.
Тут Женя конечно прав, но если уж на то пошло, жила же я раньше как-то и без его блинчиков.
— Я же говорил, что ты разозлишься, — пробубнил себе под нос Женя.
— Ещё бы! В этот раз ты перегнул палку. Видно, Костя передал тебе эстафету в соревнованиях по идиотизму!
— Том, ну пожалуйста, — он умоляюще посмотрел на меня.
— Нет, нет и ещё раз нет! — наградив напоследок Женю испепеляющим взглядом, я, громко цокая каблуками, вернулась в кабинет.
Вскоре появился Женя, и, жалобно глядя на меня, снова попытался завести разговор на эту тему:
— Томочка, ну я прошу тебя… Я что хочешь для тебя сделаю… Хочешь, на колени встану?
— Почему ты думаешь, что вид коленопреклоненного идиота должен заставить меня изменить своё решение? Разговор окончен. Не вплетай меня в ваши семейные дела.
Женя запыхтел и демонстративно принялся составлять договор.
Два дня Женя ночевать не приходил, на работе он снова играл в молчанку, но поглядывал на меня так, будто строил какие-то коварные планы. На третий день вечером часов в восемь, когда я только-только разогрела почти недельной давности, чудом не пропавший плов и собиралась поужинать, раздался звонок домофона — пришёл Женя. Я открыла дверь и раскрыла рот от удивления. Женя был не один, он был с Сашей.
— Он-то что здесь делает? — недовольно проворчала я вместо приветствия.
— Том, я прошу тебя, выслушай нас, — пока Женя говорил, его группа поддержки молча созерцала свои начищенные до блеска ботинки.
— Говорите и побыстрее — у меня плов стынет, — я скрестила руки на груди.
— Да выкинь его уже, я тебе что-нибудь свежее сейчас приготовлю, — всё-таки Женя переоценивает мою зависимость от его вкусной еды.
— И ты думаешь, что это адекватная плата за то, чтобы превратить мой дом в дупло порока?
— Вообще-то в гнездо, — подал голос Саша, противно ухмыляясь.
— Я не оговорилась, именно в дупло, потому что только дятел может вас впустить, — я недобро улыбнулась, глядя на Сашу, — а я ведь не дятел. Я коза, правда, Саша?
Женя ткнул своего друга локтем в бок, тот, поняв намёк, развёл руки в стороны и без особого энтузиазма промямлил:
— Ну, прости за козу.
— Только за козу? — я посмотрела ему в глаза, давая понять, что мне всё известно.
— Ну хорошо, не только за козу. Раскаиваюсь во всём содеянном, — Саша улыбнулся и протянул руку. — Мир?
Руку ему я не пожала, слишком он мне был неприятен, но дверь открыла шире и разрешила им войти:
— Ладно, входите уже, только без объятий, поцелуйчиков и тому подобного.
Парни вошли, разулись, я пригласила их сразу на кухню и поставила чайник. Женя посмотрел на заветренный, полузасохший плов, стоявший на столе в тарелке, и поморщился:
— Давай хотя бы омлет тебе сделаю.
Я молча пожала плечами.
— Сашуль, а ты омлет будешь? — Женя с улыбкой повернулся к другу, а меня передёрнуло от подобного нежного обращения.
— Ага, — отозвался Саша, вальяжно развалившись на стуле.
Интересно, меня кто-нибудь спрашивать собирается? Может, я не собираюсь никого угощать.
Женя нашёл в холодильнике огрызок ветчины, порезал его соломкой и бросил на разогретую сковородку. Пока ветчина жарилась, он, не забывая её помешивать, успел провести ревизию в холодильнике, выбросив продукты, не внушавшие ему доверия, в том числе и остатки плова.
— Нет, тебя нельзя оставлять одну без присмотра даже на два дня, — он укоризненно посмотрел на меня, выливая взбитые яйца в сковородку.
— А этого зачем взял? — я махнула головой в сторону Саши. — Для усиления контроля?
— У меня есть имя, — недовольно произнес он, сверкнув на меня глазами, но на его реплику никто не обратил внимания.
— Нет, я подумал, что так вы сможете лучше узнать и понять друг друга. А ты, Тома, поймешь, что Саша на самом деле не так уж и плох, и согласишься нам помочь.
Снова здорово! Я закатила глаза.
Женя поставил на стол две тарелки с омлетом, и стал разливать по кружкам чай, о котором я вообще забыла. Я и так никогда не была слишком гостеприимной хозяйкой, а сегодня я вообще считала верхом гостеприимства только то, что я пустила нежданных гостей на порог.
— Женечка, омлет просто великолепен, — помахивая вилкой, заявил Саша и причмокнул воздух, изображая поцелуй и глядя на Женю будто влюбленная по уши наивная малолетка.
— Тьфу на вас! — я отшвырнула вилку в сторону. — Может, вы хотя бы в моём доме постараетесь обойтись без своих гомо-нежностей? Я же предупреждала.
— Томочка, тебе не кажется, что ты недостаточно толерантна к геям? — переведя на меня взгляд проворковал Саша. — Это так не прогрессивно.
— Мне почти каждую ночь в ухо сопит гей. Куда ещё толерантнее? — огрызнулась я.
Женя пытался разрядить обстановку и перевести разговор на другие темы, которые мы с Сашей вяло пытались поддержать. Когда омлет был съеден, а чай выпит, Женя убрал со стола и стал мыть посуду. Я вышла из кухни покурить, но нигде не найдя зажигалку, вернулась за ней на кухню и увидела такую картину. Женя стоял у раковины и мыл посуду, а Саша стоял позади, обхватив его руками и уткнувшись лбом в его спину. Услышав мои шаги он поднял голову, посмотрел на меня и широко улыбнулся. Мне было ясно, что он просто намеренно злит меня и что я ему так же неприятна, как и он мне.
— А не позвать ли нам в гости Блоху? Он просто тащится от подобной милоты, — задумчиво, ни к кому конкретно не обращаясь произнесла я.
— Саш, лучше отойди. Тома же просила так не делать при ней. Ей это не нравится, — Женя быстро понял намёк.
— А кто такой Блоха? — вертя головой как сурикат и пытаясь понять о чём мы, спросил Саша.
— Тебе лучше не знать, — в один голос сказали мы с Женей и переглянулись.
— Лучше составь мне компанию, — я помахала перед Сашей пачкой «Кента».
Он кивнул, и мы вышли на балкон. Я молча смотрела как он закуривает, как он пускает кольца дыма, хитро поглядывая на меня и ожидая, когда я начну разговор. Не переставая разглядывать его наглую физиономию, я затянулась и наконец спросила:
— Зачем ты устроил тот фарс с самоубийством?
— А ты не догадываешься? Нет? — он ощерился как гиена. — Он мой. И всегда будет моим, как бы ты ни старалась.
— Да я как-то и не стараюсь, но несмотря на все твои уловки, после плодотворного общения с тобой, спать-то он приходит ко мне, — по Сашиному лицу было видно, что я надавила на его больную мозоль.
Его самодовольство тут же испарилось, он посмотрел на меня с нескрываемой ненавистью.
— Без тебя было так хорошо. Жаль, что ты появилась в нашей жизни, — процедил он, скривив тонкую ниточку губ.
— Да, меня тоже не особо радует, что вы появились в моей, но так получилось, что Женя стал моим другом, лучшим другом, но не более того. Я тебе не соперница, но я была бы рада, если б Женя нашёл себе нормального мужика, хотя слово «нормальный» вряд ли к вашему сообществу вообще применимо. А тебе нужно менять свой характер, потому как ведешь ты себя как та ещё гнида.
— Можешь мне не верить, но я очень надеялся услышать от тебя эти слова. Конечно, мне бы хотелось, чтобы они не были произнесены так грубо и не содержали оскорблений в мой адрес, но, видимо, ты человек такой и не можешь по-другому. Мне жаль, что у нас были недопонимания. Я не хотел тебя обидеть, то есть сначала хотел, и радовался, что сделал тебе больно. Тебе ведь было больно, да? Но теперь бы…
- Да заткнись ты уже, — я затушила окурок о пепельницу. — Пойдём к Жене.
Когда мы вернулись на кухню, Женя понял по нашему с Сашей виду, что лёд в наших отношениях если не стал таять, то хотя бы дал трещину. Женя обрадовался этому и с улыбкой поочередно поглядывал то на меня, то на своего друга. То, что атмосфера хоть немного разрядилась, позволило Жене снова начать свою песню о том, что я должна ему помочь, и которая сводилась к следующему: