- Не надо, - я покачала головой. - Скажи, почему вы с Ником так относитесь друг к другу?
Я бы сказала “ненавидите”, но язык не повернулся.
- Ник живет для себя, так, как хочет он, не считаясь ни с кем, - он вертел в руках модель черной “чайки” и рассматривал её, будто видел впервые.
- А ты живешь для других, так как хотят другие и делаешь только то, что тебе скажут? - съязвила я.
- Зачем ты вообще завела этот разговор? - Женя резко повернул голову в мою сторону.
- Я просто хочу понять, что должно было произойти такого, чтобы братья стали чужими друг другу.
- Мы чужие уже давно. Чтобы быть частью семьи, нужно соблюдать правила семьи.
- Интересное суждение, - хмыкнула я.
- Томочка, милая, я прошу тебя, не начинай, - он наконец поставил модель на полку и подошёл ко мне, взяв за руку. - Братской любви между нами не будет, и этого не изменить.
- Ладно, это ваше дело. Продолжаете в том же духе, а я хочу отдохнуть, - я сжала его тонкие пальцы. - Я так устала, Жень. Может, если получится уснуть, остаток дня пройдет быстрее.
- Я обниму и убаюкаю тебя, - Женя потянул меня в сторону кровати.
- Нет, я пойду в свою комнату. За этот день я соскучилась по одиночеству.
Комната для гостей чем-то напомнила мне номер в гостинице. Бежевые обои. Коричневое покрывало на кровати, пейзаж на стене, небольшой шкаф, открыв который я обнаружила свою сумку. Судя по голосам за стеной, соседнюю комнату занимали рыжие особы. Да какие там особы - особи, подумала я. Видимо, строят планы по завоеванию Ника. Стройте-стройте, Ник не похож на тех, кого прельщают такие женщины как Варенька. Хотя, может быть, он пресытится красавицами и женится на Вареньке, домашней и уютной. Бедный Эдик, это разобьет ему сердце! Сразу видно, что он сохнет по ней, а Варенька не торопится его отталкивать, на случай, если с Ником у нее не выйдет.
Я легла на кровать, свернувшись калачиком и уставившись в стенку. Какое мне вообще дело до Вареньки, Эдика, Ника и всех остальных. Эти два дня останутся в моей памяти просто как дурной сон. Я закрыла глаза и под приглушенные разговоры за стеной уснула.
Я проснулась оттого , что меня тряс за плечо Женя. Я села в кровати, пытаясь понять, что происходит, и потирая губы.
- Давай, давай, просыпайся, - он продолжал теребить меня. - Это всего лишь сон.
- Я кричала? Говорила что-то? - схватив его за руку, поспешно спросила я.
- Нет, только стонала и металась по кровати. Тебе приснился кошмар? - он присел рядом и прижал меня к себе как ребенка, поглаживая по спине.
- Что-то вроде того, - прошептала я.
Если сны, это наше бессознательное, то у моего бессознательного явно не все дома. Мне снился Ник, его глаза смотрели на меня не с превосходством, как обычно, а с нежностью, крепкие загорелые руки прижимали к себе, а его рот терзал мои до сих пор саднящие губы. Ощущения были слишком реальны. Вероятно, мне пора на прием к сексопатологу, психологу, а, может, даже к психиатру.
Я уткнулась носом в футболку Женьки и всхлипнула.
- Ну-ну, это всего лишь сон, успокойся - он погладил меня по голове. - Ты просто переволновалась.
Да, это всего лишь сон. А жаль. И как я теперь буду смотреть на Ника? Такое ощущение, как будто у нас и правда с ним что-то было. Приснится же хрень всякая! Хорошо, что я не выкрикивала имя Ника, а то выяснения отношений с Женей избежать бы не удалось. А если бы рыжие услышали через стенку, то уж точно спалили бы меня как ведьму на предстоящем вечернем костре.
Я отстранилась от Жени. На его футболке было большое влажное пятно.
- Жень, я испачкала твою футболку слезами… или соплями, - я сморщила нос и виновато улыбнулась.
Женя махнул рукой:
- Ничего, переоденусь. Там все уже собрались во дворе у костра. Пойдем?
- Я умоюсь и спущусь. Ты иди. Я догоню.
Умывшись и причесав растрепанные волосы, я дошла до лестницы, но потом вернулась в комнату за ветровкой, подумав, что на улице уже достаточно свежо. Выйдя за дверь, я отметила, что темень такая, что хоть глаз выколи. Площадка вокруг дома освещалась фонарями, так что я без труда дошла до полянки за домом. В глубине двора у кромки сосен виднелся огонек костра. Я достала телефон и включила на нем фонарик, чтобы не свернуть ненароком шею по пути. Свет был слабенький, и я с трудом видела то, что у меня творилось под ногами. Пару раз я споткнулась. Все-таки газон не идеально ровный, с некоторым злорадством отметила я. Тут путь передо мной осветился ярким светом чьего-то фонарика.
- Ты похожа на маленькую клячку, - раздался за спиной насмешливый голос Ника. Я обернулась, но тут же зажмурилась и прикрыла глаза ладонью.
- Перестань светить в лицо. Совсем мозгов нет!
Ник засмеялся и направил фонарь на землю.
- Давай помогу, а то чего доброго убьешься, - он взял меня за руку выше локтя. Его руки… которые совсем недавно блуждали по моему телу, срывая одежду… правда, во сне. Долбаный Ник! Будь ты неладен! Я резко освободила руку.
- Ты всегда так неадекватно реагируешь на прикосновения других людей? Или только я тебе настолько неприятен?
- Почему просто нельзя идти рядом и светить фонариком, не совершая лишних движений?
Ник ничего не ответил. Один раз я все же споткнулась и упала бы, если бы Ник не поймал меня за ворот куртки, как котенка за шкирку. Подобное отношение ко мне никак не сочеталось с моим статусом, и я недовольно фыркнула.
- Я к тебе не прикоснулся, заметь, - сказал он, отпуская меня. - Или ты предпочла бы растянуться здесь?
Я молча покачала головой, не думая о том, что в темноте он вряд ли бы это увидел.
У костра на толстых, но коротких бревнах уже сидело все семейство. Одно бревно оставалось свободным и я села на него. Только сейчас я увидела за спиной у Ника гитару.
- Какой Коленька молодец, пошёл за гитарой, вернулся с Томой, - засмеялся старый композитор, а Варенька недовольно поджала губы.
Ник снял гитару и сел рядом со мной, хотя Варя уже успела подвинуть свою тощую задницу ближе к матери, освобождая для Ника место. Женя недовольно зыркнул на Ника, но Ник, казалось, не заметил недобрый взгляд брата.
- Как же хорошо. Как тогда, когда мы были пионерами, помните? “Взвейтесь кострами синие ночи…” - пробасила женщина, в которой я узнала тетку-горох, которая уже побывала в бане, и сидела, разомлевшая и раскрасневшаяся, успев трансформироваться в тетку-махровый халат. Рядом с ней сидел ее муж, в непонятных коротких хлопковых штанах в полоску и белой майке. На голове у него красовалась войлочная банная шапка в форме буденновки. В руке он держал бутылку пива и периодически отхлебывал из нее. На коленях у его супруги стояла пластиковая тарелка с несколькими вареными раками.
- Да, а теперь все настолько заняты, что все походы заменяют посиделки на заднем дворе собственного дома, - вздохнула Татьяна Николаевна.
- Зато такие душевные посиделки, - крякнул композитор, смачно обсасывая клешню рака. - Глебушка, передай пива.
Только сейчас я заметила, что у ног старичка в буденновке, стоит ящик с пивом. Глебушка с трудом нагнулся и, достав запотевшую бутылку, передал ее “Берии”.
- Когда ещё так посидим? - вытянув ноги в резиновых шлепках сказала тётя Валя.
- Тогда, когда Ник приведет свою невесту, - загадочно улыбнулась одними уголками Софья Николаевна.
- Ну уж нет, не дождетесь, - усмехнулся Ник, - чтобы вы разобрали несчастную по косточкам.
- Ник, ну о чем ты говоришь? - возмутилась Татьяна Николаевна. - Мы с радостью примем любой твой выбор. Томочка, вот скажите, разве Вам неуютно здесь?
- Уютно, - эхом повторила я.
Алексей Викторович, по-видимому, был в бане, и заступиться за меня было некому, поэтому, если бы на меня сейчас посыпались нападки, мне пришлось бы отбиваться самой, что было очень сложно в рамках цензуры.
- В любом случае, долго вам всем ждать придется, - сказал Ник, достал пиво из ящика и предложил бутылку мне, но я покачала головой, хотя от пива сейчас я бы не отказалась, так же как и от сигареты.
- Это почему же? Давно пора! Почему бы нет? - словно рыжая несушка раскудахталась тётя Валя.
- Потому что не родился тот мужик, - прошептала я свою любимую фразу, которой всегда отговаривалась от подобных замечаний в собственный адрес.