— Я просто задумалась, конечно, желаю, — я поднялась на ноги и потянулась руками к пуговице, но заметила, что Ник развернулся ко мне всем корпусом и уставился так, словно ожидал начала представления. Здесь не хватало соответствующей музычки и пилона, тогда бы точно его ожидания оправдались. Я сглотнула и медленно расстегнула первую пуговицу. Пуговиц было около двадцати, и если я бы тратила на каждую столько же времени, то на то, чтобы снять сарафан у меня бы точно ушло как минимум полчаса.
— Томочка, — с удивлением воскликнула Татьяна Николаевна, — Вы собираетесь переодеваться прямо здесь?
— Да, у меня под сарафаном купальник, — ответила я, все еще ощущая себя стриптизершей-дилетанткой, раздевающейся для единственного заинтересованного клиента. Развернуться к Нику спиной мне казалось совсем глупым, поэтому я продолжала медленно расстегивать пуговицы.
— Жень, да помоги ты ей уже, — не выдержал Ник. — Мы так до ночи не искупаемся.
— Так иди и купайся! — заливаясь краской, огрызнулся Женя. — Тебя нас ждать никто не просит.
В сердцах я проклинала тот момент, когда я купила этот купальник. Я буду стоять перед этим нахальным придурком считай совсем голой, прикрытой только тремя маленькими черными треугольничками. Я бы с большим удовольствием облачилась бы сейчас в то, что носили в тридцатых годах прошлого столетия или в гидрокостюм. Черт! Я никогда раньше не парилась по этому поводу, даже загорала топлес, без всякого стеснения ловила на себе восхищенные и откровенно похотливые взгляды парней, а тут, видите ли, задумалась о том, как легкомысленно мы обнажаемся перед незнакомыми людьми. В конце концов, хочет, пусть таращится!
Я ускорилась, скинула сарафан, но под взглядом Ника, нагло скользящему по моему телу, я снова почувствовала себя неуютно и уязвимо. Оценив увиденное, Ник одобрительно улыбнулся. Реакция Ника не осталась незамеченной для Жени, недовольно хмыкнувшего и сразу же потащившего меня в воду. Вода была довольно прохладная, хотя Женя уверял, что она как парное молоко, нужно только привыкнуть, а я все никак не могла решиться разом окунуться. Только я собиралась с духом, как Женька начинал брызгаться, естественно, желая мне помочь, но на самом деле только мешал мне.
— Вот так это делается, — в стороне я услышала голос Ника, а потом его руки схватили меня за плечи и рывком погрузил в воду.
-Придурок, — процедила я, отплевываясь.
— Ты такая нерешительная, тебя все время нужно подталкивать, — почти крикнул Ник, быстро удаляясь от меня. — Жень, давай наперегонки.
— Нет. Я с Томой останусь, — крикнул в ответ Женя.
— Думаешь, я не умею плавать? — обиженно фыркнула я.
— Не думаю. Просто я хочу провести время с тобой, а не с Ником.
Когда мы вышли на берег, Женя заботливо закутал меня в полотенце, потом сам вытерся и уселся рядом. Его мать, натиравшая руки солнцезащитным маслом, с довольной улыбкой следила за нами.
— Томочка, ультрафиолет так вреден для кожи. Она от него быстро стареет, очень рекомендую Вам воспользоваться этим маслом, — любезно предложила Татьяна Николаевна. — Женечка, помоги натереться Томочке.
Женя послушно взял флакон и мягкими, почти невесомыми, движениями стал втирать в мою кожу маслянистую жидкость. Закончив, он передал флакон мне.
— А теперь ты, — улыбнулся он.
Я плюхнула в руку масло, как я потом поняла, слишком много, и начала усердно растирать Женину спину, Женька хихикал, морщился, ворчал, что я тру его то слишком щекотно, то слишком грубо. Когда я закончила, Женька буквально лоснился в лучах солнца. Сильно сомневаясь, что результат должен быть именно таким, я оглядывала Женю с ехидной улыбкой, но Женьке было абсолютно наплевать, он развалился на покрывале, широко разведя руки и ноги в стороны.
— Ого! Смотри, звезда, не соскользни с покрывала, — со смехом произнес Ник, только что вылезший из воды. — Том, натри мне спину тоже, если конечно, после Жени хоть что-то осталось.
— Может, кто-то другой это сделает, ты же сам видишь, что у меня не очень хорошо получается, — Женин вид красноречиво свидетельствовал, что мне такое доверять не стоит, и я искренне надеялась, что Ник внемлет моим словам.
— Томочка, в просьбе Никки нет ничего страшного. Заодно и поучитесь, раз плохо получается, — возразила Татьяна Николаевна.
Я чертыхнулась про себя, и снова взяла флакон. Ник сел, согнув ноги в коленях и сцепив руки в замок у щиколоток.
— Нет, так дело не пойдет. Ложись на покрывало. Мне так будет удобнее, — скомандовала я.
Ник послушно растянулся на покрывале, положив голову на предплечья и подставив мне спину. В этот раз я налила в ладонь совсем немного масла и растерла руки друг о друга. Нерешительно прикоснулась к его плечам, вопреки моим ожиданиям земля не разверзлась подо мной и ничего страшного не произошло. Мои руки заскользили по его широкой спине, ощущая упругость мышц и выпуклые линии шрамов. Странно, мои прикосновения разительно отличались от прикосновений к Жене. Откуда взялась эта нежность? Эта осторожность? Эта интимность? Мне вдруг опять подумалось, как все-таки не похожи братья друг на друга, даже по чувствам, которые у меня вызывали. Один — хрупкий фарфоровый ангел, которого хочется защищать и оберегать, и другой, который сам защитит и позаботится, жаль, что не обо мне. Задумавшись, случайно я провела по его спине ногтями, и тут же на его коже появились мурашки. Стоп! Так и до эротических фантазий недолго дойти.
— Я закончила, можешь подниматься, — сообщила я Нику, пытаясь не выдать голосом чувство возникшей неловкости.
— Вот и славненько. Ты царапаешься, — недовольно проворчал он.
— Я предупреждала, — буркнула я в ответ и улеглась на бок на клочке покрывала, не занятом Женей, искоса поглядывая, как Ник, поднявшись, усиленно натирает предплечья.
— Первый раз этим пользуюсь. А зачем эта хрень вообще? — поинтересовался Ник.
— Никки, что за отвратительные слова ты говоришь, — пожурила сына Татьяна Николаевна. — Это очень дорогое и очень эффективное средство, защищающее от вредного воздействия ультрафиолета.
— Действительно, хрень! — разочарованно фыркнул Ник.
— Зачем же ты тогда мажешься ей? — прыснула я. — За компанию что ли?
— И правда, зачем? — Ник отдал растерявшейся матери флакон и присел рядом со мной.
Я закрыла глаза, чтобы хотя бы его не видеть, так и не рискнув ничего высказать ему по поводу выбора места. Иначе Татьяна Николаевна непременно бы отчитала меня, что ничего страшного не случится, если Никки просто посидит рядом.
Через непродолжительное время спокойного загорания, я почувствовала какую-то возню со стороны, где лежал Женя. Лениво приоткрыв один глаз, я увидела, что Ник теребит Женьку, а Женька безуспешно пытается отпинываться.
— Пойдем на скалу, — настаивал Ник, на что Женя мычал что-то нечленораздельное.
— Том, ну хоть ты скажи ему. Вы что валяться сюда приехали? Валяться и дома можно, а со скалы такой чудесный вид открывается, — теперь Ник пытался найти слабое звено в моем лице.
— И, правда, Жень, почему бы не прогуляться, а? — слегка потормошив Женю за плечо, жалобно протянула я.
— Ну раз ты хочешь, — выделив слово «ты», вздохнул Женя.
Женя нехотя поднялся. Я достала из сумки парео, накинула его и мы пошли вдоль берега в сторону скал, которые возвышались справа от нас. Наверх вела каменистая тропинка, по которой нужно было очень осторожно идти: камни осыпались и можно было, оступившись, запросто съехать вниз. Первым шел Ник, за ним карабкалась я, а замыкал нашу процессию Женя. Вдруг Женя вскрикнул. Оказалось, что он умудрился напороться ногой на тонкий заостренный сучок. Скользя на камнях, я спустилась к Жене, который сидел, схватившись за ступню рукой. Пальцы были в крови.
— Женя, ну как же так? Ник, спускайся у Жени кровь, — я сняла парео. — На, Жень, прижми покрепче.
— Да, идите. Все равно, пока кровь не остановится, я никуда не пойду. Я вас здесь подожду, а потом вернемся, позвоню водителю, он принесет аптечку из машины. Так что не страшно. Не переживай так, Том.