Есть совсем не хотелось. Я налила воды в стакан и вернулась в гостиную, где, выпив таблетки, снова улеглась на диван, закутавшись в кокон и горюя по своей утраченной коллекции.
Вечером ко мне забежала Заира Викторовна, та врач, которая обещала выписать больничный. Она долго трезвонила в дверь, прежде чем я открыла.
— Выглядишь паршиво, — вместо приветствия сказала она.
— Не надо было приходить, — проворчала я.
— Знаешь, я сама решу, приходить мне или нет. Слышала бы ты вчера свой голос. Я подумала, ты умирать собралась.
— Ну прости, что разочаровала.
Два года назад Заира пережила жесточайший развод с настоящим козлом, мечтавшим оставить ее и троих совместных детей с голыми задницами и ускакать в закат с жопастой молоденькой кобылой. Благодаря моим стараниям, с голой задницей остался сам козел, и в закат ему пришлось скакать самому: жопастых кобыл редко интересуют козлы без денег. Теперь, Заира считала, что осталась передо мной в неоплатном долгу. Она выписывала мне любые рецепты, без проблем давала направления на любые исследования и открывала больничные листы просто по звонку. Последним я, правда, редко пользовалась, обычно перенося болезнь на ногах.
Разувшись, Заира сразу завернула в ванную, вымыла руки и недовольно крикнула:
— У тебя врач! Что копаешься? Где чистое полотенце?
Пройдя в гостиную, Заира придвинула к дивану стул, поставив на него свой чемоданчик.
Сначала она прослушала грудную клетку стетофонендоскопом, а потом скомандовала.
— Ложись. Будем кардиограмму снимать.
Осматривая голубоватую ленту с черными зигзагами, Заира пару раз хмыкнула и покачала головой.
— Ничего хорошего, но не критично, — резюмировала она. — Тебе когда на обследование?
— Осенью плановое.
— Я бы на твоем месте обследовалась пораньше.
— Не хочу, — я поморщилась, представив бесконечную череду кабинетов и очередей, ожидающих меня.
— Мне мой козел звонил. Говорит: прости, бес попутал, у нас же дети. Жалобно так блеет, — Заира передразнила своего бывшего.
— И что? — я невольно нахмурилась, если Заира простит такого, будет последней дурой.
— Так у меня ж новый. На шесть лет младше меня. С детьми хорошо ладит. Только вот не могу понять, мужика я приняла, или еще одного сыночка под крылышком пригрела. Ладно, пусть козлы идут лесом, а тебе необходимо пропить вот эти и вот эти таблетки, и уколы внутримышечно назначу. Колоть по утрам нужно, я могу тебе медсестру прислать, она недорого берет.
— Я сама могу.
— Точно? — она внимательно всматривалась в мои глаза, пытаясь понять, действительно ли я буду следовать ее рекомендациям или покиваю головой и напрочь о них забуду.
— Странно, что все назначенное у тебя уже было с собой, — задумчиво произнесла я, глядя на стопочку лекарств на стуле.
— Я ж тебя давно знаю. Сразу поняла, что случилось. Пришла убедиться, ну, а если бы оказалась неправа, то пришлось бы мне тащиться в аптеку. Больше же о тебе позаботиться некому.
— Сколько я должна за лекарства?
— Нисколько. Они мне бесплатно достались. Ты главное не забывай их принимать. И гуляй побольше на свежем воздухе. Открытые окна за прогулку не считаются.
Три дня я провалялась на диване, практически не вставая. К дивану я придвинула табурет, на который поставила графин с водой, стакан, разложила лекарства и шприцы. Указания Заиры я выполняла неукоснительно. Но на прогулки я так и не решилась. Мне с кровати вставать было страшно из-за слабости и головокружения, не то что бы куда-то выходить. Окна были распахнуты круглосуточно. Не хватало воздуха, казалось, что я задыхаюсь. И чувствовала себя я как старуха, которой через пять минут исполнится девяносто. Большую часть времени я спала, остальное время просто лежала и ни о чем не думала, словно впала в анабиоз. Женя ежедневно по вечерам скидывал мне отчет, как идут дела в отделе, не забывая при этом спрашивать о моем самочувствии.
На электронных часах, на которые я бесцельно пялилась около часа, наблюдая, как меняются цифры на табло, было 14:35, когда я услышала, что кто-то звонит в дверь. Я продолжала смотреть на часы и считать про себя количество звонков в надежде, что этот кто-то поймет, что здесь его не ждут и уйдет. Я насчитала десять раз и все-таки поднялась с кровати, чтобы увидеть этого настырного визитера. Им оказался Ник.
— Почему так долго? — спросил он, внимательно осматривая меня с ног до головы и хмурясь.
— Я спала, — проворчала я. — И не надо было десять раз трезвонить.
— Чутко же ты спишь, — в голосе послышались язвительные нотки.
— Я никого не ждала. И незачем на меня так смотреть.
Скорее всего такую он не ожидал увидеть. Не мытые три дня, нечесаные волосы, длинная серая широкая футболка с растянутым воротом, бесстыдно оголяющим плечо. И зубы! Я же их тоже все это время не чистила. Я отошла на шаг дальше, чтобы он не почувствовал несвежее дыхание.
— Я переживал за тебя. Тебе же из-за меня стало плохо. Телефон вне зоны доступа. Женька говорит, что с тобой все хорошо, а сам какой-то дерганный все время.
— Все нормально. Это не из-за тебя. Так совпало.
— Нормально, — невесело усмехнулся он. — Я вижу.
Я стояла и не знала, как мне поступить. Пригласить его войти? Не такая я радушная хозяйка, чтобы малознакомых людей пускать к себе. Сказать, что он может теперь со спокойной совестью уйти? Слишком невежливо.
Но Ник, заметив, что от меня ничего не дождешься, сам исправил ситуацию, которая рисковала стать неловкой.
— Том, я хотел попросить тебя съездить со мной кое-куда. Мне не хотелось бы ехать одному. Заодно прогуляешься.
— А куда?
— Да так, прогуляться на свежем воздухе.
Вспомнив слова Заиры про свежий воздух, я приняла его приглашение.
— Собирайся, а я подожду в машине.
— Можешь здесь подождать. Проходи, — сказала я прежде, чем успела подумать.
Ник улыбнулся и вошел, а я отступила вглубь коридора и указала ему на дверь в кухню.
— Чай? Кофе? — я потянулась на верхнюю полку шкафа за кружкой.
— Я бы поел чего-нибудь, — улыбнулся Ник. — Я еще не завтракал.
Вот это наглость! Я выдохнула, но достала из холодильника кастрюлю с четырехдневным борщом, который я даже не пробовала. У Женьки все хорошо получается, так что съест как миленький. Я принюхалась: прокисшим не пахнет да и ладно. Я налила борщ в тарелку и, разогрев в микроволновке, поставила перед Ником. Вспомнила про хлеб, заглянула в хлебницу, ужаснулась, увидев зеленовато-серую плесень, покрывавшую початую буханку нежным пушком. Хлеб пришлось отправить в мусорное ведро.
— Извини, но придется обойтись без хлеба, — прозвучало чуть виновато.
— А ты? Почему себе не налила? — спросил он
— А я не хочу, — проворчала я.
— Я не люблю есть один. Поешь со мной, пожалуйста, — видимо, то что произошло с хлебом, навело его на мысли о том, что на кухню я за эти дни не наведывалась.
Ник бросил недовольный взгляд на полтарелки борща передо мной, но ничего не сказал. Я отправила в рот первую ложку и с трудом проглотила.
— Отменный борщ, — похвалил Ник. — Правы были родители, когда говорили, что ты хорошая хозяйка.
— Спасибо, — сухо ответила я, умолчав, что к приготовлению борща не имею никакого отношения.
Где-то я читала, что мужем может быть только тот мужчина, которого ты можешь представить сидящим на кухне и пьющим с тобой чай. Ника и представлять не нужно было. Он был здесь, только не чай пил, а уплетал, не переставая нахваливать «приготовленный мной» борщ. Ник казался таким домашним, таким естественным. О чем я только думаю? Нужно уйти отсюда побыстрее, пока мысли не превратились в нецензурные фантазии. Я проглотила борщ, практически не пережевывая, а потом подскочила, будто боялась опоздать.