Через неделю, мы с Женькой, измученные ежедневными собеседованиями с соискателями на должность, все-таки нашли подходящую кандидатуру. Ей стала симпатичная кареглазая Вита, только в этом году окончившая юрфак. Нельзя сказать, чтобы она отличалась глубокими познаниями: были девочки, знающие больше ее. Но она выделялась живым умом, находчивостью и сообразительностью. Ко всему этому она была очень обаятельна. Женьку Вадим Николаевич повысил и даже сделал прибавку к зарплате в целую тысячу рублей, что было с его стороны невероятной щедростью. Свои обязанности я потихоньку перекладывала на Женю, а сама обучала Виту, чтобы в случае чего ребята могли справиться с любой ситуацией.
Так прошел месяц. Теперь в кабинете мы были втроем, пришлось немного потесниться. Поставили еще один стол рядом с Жениным. Зато Костя кайфовал один в просторном кабинете. Но чтобы жизнь ему медом не казалась, я поручила ему ведение архива. Бессмысленная, по сути, работа, но нужно же было чем-то занять человека. Женя с Витой сработались, и это меня радовало. Сегодня утром по пути на работу пришлось заскочить в суд, забрать исполнительные листы, поэтому я приехала ближе к полудню. Женька сидел за столом бледный, с покрасневшими глазами, на переносице наметилась скорбная складка. Рядом с ним, придвинув стул вплотную к его креслу, сидела Вита с безрадостным выражением лица.
- Жень, что случилось? Ты плохо себя чувствуешь? – поприветствовав всех и получив еле слышные ответы, встревоженно спросила я.
- Со мной все в порядке. Ник. Выполнял трюк на мотоцикле и разбился, - слова звучали будто со стороны, словно из какой-то параллельной реальности, они просто не могли быть правдой.
Ноги подкосились. Хорошо, что я стояла возле своего стола. Пришлось до боли вцепиться в край столешницы, чтобы не упасть. В ушах гулко зазвенело. Как-то отстраненно, словно это совсем и не я, видела, как резко подскочила Вита, а следом за ней и Женя. Женя в пару прыжков оказался возле меня и зачем-то тряс меня за плечи. Его губы шевелились, но что он говорил, из-за гула в ушах я не слышала. Вита протягивала мне стакан воды и таблетку.
- Тома, он живой! У него сильное сотрясение и переломы, но он живой, - прорвался сквозь шум в голове его голос.
- Он в больнице. С ним все будет хорошо. О нем позаботится мамин друг, - Женя чередовал слова шлепками по моим щекам.
Живой. Это главное. Он вылечится. Все с ним будет в порядке. Я чувствовала, как самообладание возвращается ко мне.
- Перестань хлестать меня, - я взяла стакан из рук Виты и запила таблетку. – Я завтра вылечу в Москву.
- У нас на этой неделе серьезный процесс, - робко возразил Женя.
- Я уверена, вы с Витой замечательно справитесь. А не справитесь – так будет вам уроком, что нужно лучше готовиться, - я села в свое кресло.
Вита взглянула на часы и, спросив, пойдем ли мы обедать, ушла в столовую, видимо, чувствуя, что что-то назревает.
- Том, я тоже переживаю, но я же не лечу к нему, - Женя уселся на стул для посетителей рядом со мной.
- А если бы это был Саша?
- Я помню, как ты на меня разозлилась, когда я чуть не пропустил судебное заседание.
- Жень, это разные вещи. Ты напрочь забыл о процессе после примирительной ночи с любовником. Все документы были у тебя, доверенность была на твое имя. Не вали все в одну кучу.
- Он тебе так дорог?
- Не нужно глупых вопросов, Женька. Не нужно.
Вадим Николаевич отпустил меня без лишних расспросов. Ему было достаточно того, что я уверила его, что на рабочий процесс мое отсутствие не повлияет. На самом деле, даже если бы в фирме все стало трещать по швам, для меня это не имело бы никакого значения. Единственное, что меня волновало в данный момент – состояние здоровья Ника. Слова Жени о том, что с Ником все в порядке никак не вязались с его вчерашним видом.
Чуть больше двух часов в воздухе и я уже в терминале D аэропорта Шереметьево. К счастью, задержек с получением багажа не было. Время на вызов такси терять не стала и обратилась к первому попавшемуся таксисту в униформе прямо в зоне получения багажа. Мне показалось, что до больницы мы добирались гораздо дольше, чем я летела на самолете. В машине меня укачивало, таксист – мужчина средних лет, достал из бардачка полиэтиленовый пакетик и протянул мне, на всякий случай, как он сказал. Видимо, за время работы ему не первый раз попадались пассажиры, угрожавшие чистоте его машины.
Городская клиническая больница представляла собой трехэтажное здание, состоящее из нескольких корпусов с довольно большим двором со скамейками, на которых сидели пациенты и посетители. Глаз радовали ухоженные клумбы и зеленые островки. Внутри больница выглядела довольно современно: голубовато-серые стены, серая плитка на полу, картины на стенах. Еле-еле нашла травматологическое отделение. Шагах в двадцати по коридору от входа в отделение располагался медицинский пост с довольно высокой стойкой. Возле поста стояла длинноногая темноволосая девушка в короткой темно-зеленой тунике и вязаных летних сапожках, которая, судя по всему, в чем-то убеждала медсестру, активно жестикулируя. По ее лицу было видно, что ее слова не особо трогают собеседницу. Тогда девушка обошла стойку, исчезнув на несколько секунд из поля моего зрения. Потом она снова появилась и решительной походкой пошла вглубь коридора и скрылась в одной из палат.
На посту сидела молодая медсестра, которую я тут же мысленно пожалела – у девушки был большой кривоватый нос. На мой голос девушка подняла голову, ее вид выражал глубокую степень недовольства.
- Скажите, пожалуйста, в какой палате Сидоров Николай Алексеевич?
- Неужели еще одна? – язвительно сказала медсестра. – Когда вы уже закончитесь? Очередная жена?
- О чем вы?
- Сидоров в тяжелом состоянии. К нему пускают только близких родственников.
- Я его сестра. В чем проблема?
- Вы хотя бы дату рождения своего брата знаете?
- Конечно знаю. Что за постановка вопроса? - я назвала дату рождения Ника, быстро посчитав ее.
- Странно, все правильно, - с удивлением сказала она, заглянув в историю болезни.
Тут к стойке подошла та девушка, которую я только что видела. Пухлые губы, прямой узкий нос, длинные, идеально гладкие распущенные волосы.
- Не узнал, - сказала она медсестре, печально покачав головой. – Я завтра все равно приду. Вы предупредите завтрашнюю смену. Я буду им очень благодарна.
- Вот, жену свою не узнал, - произнесла медсестра, обращаясь ко мне.
Девушка тут же бросила на меня оценивающий взгляд из-под пушистых нарощенных ресниц, потом брезгливо поджала губы и пошла прочь, еще раз окинув меня взглядом перед тем, как выйти на лестничную площадку.
- Ну так что? В какой он палате? – снова спросила у медсестры.
- Простите, но чем Вы можете доказать, что Вы его сестра?
Ситуация начинала меня раздражать. Я достала кошелек.
- Девушка, что Вы собираетесь делать?
Я достала фотографию и показала медсестре, хотя она рассчитывала, что я достану что-то другое.
- Посмотрите, это Коля, это его брат Женя, а это я, - я показала фотографию медсестре.
- Какие-то вы все друг на друга не похожие, - фыркнула она.
- У нас просто очень необычная семья.
- Девушка, за нос меня не водите, - не с ее носом такие выражения употреблять. - Человеку нужен покой, а вы тут одна за другой, совесть имели бы. Интересно, кто он вообще такой?
- Мне тоже интересно, сколько липовых жен Вы к нему пропустили. И как Вы определяете, кого пускать, а кого нет? Вы у них свидетельство о заключении брака спрашиваете? Или руководствуетесь размером предложенной шоколадки?
- Это Вы на что намекаете? Да теперь Вас вообще никто сюда не пропустит, - она с силой сжала ручку.
- Скажите мне лучше, где кабинет заведующего отделением?
- А выходной у него сегодня, - медсестра довольно постучала ноготками по поверхности стола.
- А где можно найти главврача?
- Второй корпус. 3 этаж. Удачи, - она улыбнулась, показав кривоватые зубы.
***