В приемной главврача меня ждало очередное разочарование. У него был неприемный день. Настроение стремилось к нулю, день не заладился. Я стояла на ступеньках второго корпуса, роясь в сумке, пытаясь достать оттуда сигареты. Руки опять дрожали, я чуть не выронила пачку. «Больница, свободная от курения» - гласила надпись, напечатанная на листке бумаги, приклеенном к входной двери. А вот хрен вам! Достав сигарету, я стала искать зажигалку, ощупывая карманы джинсов.
- Вам помочь? – рядом раздался приятный бархатистый голос, который почему-то мне показался знакомым.
Я подняла взгляд. Напротив меня стоял солидный, дорого одетый мужчина. Хотя его виски уже тронула седина, внешность его была довольно привлекательна. Приятные черты лица, проницательные карие глаза, нос с небольшой горбинкой, которая ничуть не портила общее впечатление. Мужчина поднес зажигалку и прикурил мне сигарету. Я поблагодарила его и с наслаждением затянулась, а мужчина вошел в дверь корпуса. Почему-то у меня складывалось ощущение дежавю. Казалось, что этого человека я видела не впервые. Черт! Не может быть! Только что я видела Ника, только лет на тридцать старше. Я затушила сигарету, бросила ее в урну и поспешила следом за мужчиной. Я была уверена, что направился он к главврачу. Мужчина оказался довольно резвым. В коридоре на третьем этаже его не было. Не могла же я так ошибиться в своей догадке. Мое чутье меня редко подводило. Я приоткрыла дверь в приемную как раз в тот момент, когда секретарь сладким голоском говорила объекту преследования, что главврач сможет принять его через час.. Я захлопнула дверь и прислонилась спиной к стене. Неужели судьба решила мне подкинуть компенсацию за все неудачи сегодняшнего дня? Через пару минут дверь отворилась, выпуская посетителя. Широким шагом он направился к лифту. Мне пришлось почти бежать, чтобы догнать его.
- Можно Вас на минуточку? - громко окликнула его.
- Это Вы? Чем обязан? – спросил он, не останавливаясь, но чуть сбавив шаг.
- Мне ничем. А вот Вашему сыну – да.
- Девушка, Вы меня с кем-то путаете. Да и сына у меня нет.
- А Ник?
- Я понятия не имею, о ком Вы.
- Не за него ли Вы собирались просить главврача? – продолжала я.
- Девушка, продолжать наш разговор не имеет никакого смысла, - он ускорил шаг, и мне пришлось схватить его за локоть.
- Мне нужно, чтобы Вы попросили у главврача, чтобы меня пускали к Нику в любое время и настолько, насколько мне будет нужно.
- Вы кто вообще такая, чтобы что-то требовать от меня? – с раздражением произнес мужчина.
- Я та, кто может поведать Жене, что у его замечательной мамы, Татьяны Николаевны, есть один грех молодости, о котором она предпочитает забыть.
- Вы что пытаетесь меня шантажировать? – он посмотрел на меня с долей презрения.
- Не пытаюсь, а шантажирую. Хотя я бы не называла это таким мерзким словом. Просто даю Вам возможность загладить Вашу вину пред сыном. Ну и не допустить, чтобы Татьяна Николаевна стала жертвой сплетен.
- Не думал, что такая приятная девушка способна на подобную низость, - с сожалением произнес он.
- Я способна на многое. Женя считает меня лучшим другом. И он мне несомненно поверит. Вряд ли после этого сохранятся теплые отношения между матерью и сыном.
- Значит, давайте так: мы пройдем с Вами в одно неплохое кафе неподалеку и там все обсудим. Все равно меня примут только через час.
- Не Вас, а нас, - поправила его я.
В лифте мужчина разглядывал меня, не скрывая своего любопытства. Он был таким же высоким и широкоплечим, как и Ник, и смотрел на меня сверху вниз.
- Меня, кстати, Тома зовут, - представилась я.
- Роман Михайлович. Не могу сказать, что приятно с Вами познакомиться. Вы всегда берете быка за рога?
- Издержки профессии, - улыбнулась я.
В кафе, располагавшемся в подвале соседствующего с больницей здания, было действительно уютно. Про себя я отметила, что, несмотря на не очень приятное для Романа Михайловича знакомство, он был довольно галантен и бережно поддерживал меня за локоток, пока мы спускались по несколько крутой лестнице вниз, потом помог мне сесть за стол. Расторопный официант, юный мальчик с огромными васильковыми глазами, принес меню. Мой визави принялся внимательно изучать его содержимое, а я отложила толстую папку, не открывая. Мальчик-официант, стоявший неподалеку, сразу же подошел к столику.
- Капучино с корицей, - озвучила свой заказ я.
Роман Михайлович оторвал взгляд от меню:
- Вы же с дороги. Вероятно, голодны, - а я и забыла, что таскаюсь со своей небольшой, но все-таки дорожной сумкой. – Вы не вегетарианка? Ну и отлично. Тогда два стейка с запеченными овощами, кофе по-турецки и капучино с корицей. Кофе сразу.
Официант, записал заказ в небольшой блокнотик и удалился.
- Так с чего же Вы взяли, милая девушка, назвавшаяся Томой, что я сумею Вам помочь? - он сцепил руки в замок и положил на деревянную столешницу.
- Татьяна Николаевна выражала уверенность, что ее хороший знакомый в Москве сможет позаботиться о здоровье Ника.
- Значит, хороший знакомый. А с чего Вы решили, что этот хороший знакомый - я?
- Если бы Вы видели своего сына, Вы бы не задавали этот вопрос, - я достала из кошелька фотографию. – Справа Женя, - добавила я зачем-то, будто он мог ошибиться.
Мужчина взял фотографию из моих рук, и между его бровями залегла глубокая складка.
Вскоре официант принес кофе и стакан воды.
- Дорогая Тома, я очень хорошо знаю эту семью. Татьяна Николаевна – моя давняя знакомая. Да, она сказала мне, что с ее сыном случилось несчастье, и попросила о нем позаботиться. Я понимаю, что Вы устали с дороги, Вас не пустили к Вашему другу, Вы, конечно же, перенервничали, вот и пришли к столь странным выводам. Вам еще повезло, что Вы подошли ко мне, а не к человеку, совершенно не имеющему понятия о всех этих людях. У Вас могли бы быть серьезные проблемы.
-Я тоже теперь прекрасно понимаю, что с Татьяной Николаевной – вы одного поля ягоды. Интересно, как у вас Ник получился хорошим человеком? – я отпила кофе и стала задумчиво помешивать его ложечкой. – А насчет серьезных проблем… С помощью единственного телефонного звонка Вы можете уточнить у Татьяны Николаевны, что она думает по поводу того, что мне известен ее маленький секрет и смогу ли я предать его огласке. Думаю, у нее не возникнет никаких сомнений в моей непорядочности.
- Стыдитесь своего поведения. Я Вам в отцы гожусь, а Вы пытаетесь манипулировать незнакомым взрослым человеком и так агрессивно его оскорбляете.
- Мне повезло, что Вы не мой отец. К счастью, мой отец – прекрасный человек, который любит свою жену и дочь, а не ублюдок, бросивший беременную женщину и за тридцать лет не соизволивший ни разу увидеть своего сына. Вот теперь это хоть немного похоже на оскорбление, - с довольной улыбкой добавила я.
Гримаса гнева исказила приятное лицо мужчины.
- А что Вы хотели? Я разве в чем-то ошиблась? Бедный мальчик рос сиротой при живых родителях. Ваша дражайшая Татьяна Николаевна не очень-то баловала его своей любовью. Знать, что к тебе относятся чуть лучше, чем к приблудной собаке, потому что тебя нагуляли по дурости, наверное, не слишком приятно?
Теперь по его лицу проскользнула тень удивления.
- Ник знает, что его отец не родной? Это Вы ему сказали?
- Откуда бы я это знала? – теперь удивилась я его недогадливости. – Я узнала от Ника, а Нику рассказала его бабушка незадолго до смерти.
- Он знает, что на самом деле я его отец?
- Нет. И не узнает до тех пор, пока Вы сами это не решите.
- Да. Забавно бы это выглядело: «Здравствуй, я твой папа!», - он невесело усмехнулся и этим опять до боли напомнил Ника. – Он и слушать меня не захочет.
- Может и так. В первый раз. Но, кто хочет быть услышанным, того услышат. Он очень одинок и несчастен. Я понимаю, у Вас, возможно, семья, дети, но он же тоже Ваш сын.
Он покачал головой.
- Нет у меня ни семьи, ни детей. Моя единственная жена – моя работа.
Официант принес наш заказ и поставил перед нами огромные белоснежные тарелки со стейком и овощами. Я сразу же принялась за еду: день клонился к вечеру, а я так ничего и не ела сегодня. От чашки выпитого кофе слегка подташнивало.