— Тамара Сергеевна.
— Да, это я.
— Вы знаете некоего Евгения?
Если даже с ним что-то случилось, какого хрена звонят мне. У него же есть родители. Но всё равно чувство беспокойства закралось в душу.
— Да, знаю. Что с ним?
— Ничего страшного. Наш бар закрывается, а он в стельку пьян.
Этого мне ещё не хватало!
— А Вы кто?
— Я бармен. Станислав.
— А почему Вы звоните мне? Я то тут причём?
— Он сказал, что Вы единственный человек, который сможет его забрать. Кстати, возьмите с собой две тысячи, ему не хватило денег, чтобы расплатиться.
Да уж, от этого Жени сплошные проблемы.
— Диктуйте адрес.
Интересно, позвонил бы мне Станислав, если бы Женя ничего не торчал им. Выперли б, наверное, его на улицу без лишних разговоров.
Я быстро оделась, проверила наличие в кошельке требуемой суммы, вызвала такси. Как я поняла, Женя был не в том состоянии, чтобы ездить на мотоцикле. Хорошо, что машину подали быстро, и я уже минут через двадцать была в баре. Я увидела невысокого паренька за барной стойкой. Видимо, это и был Станислав. Он кивнул головой в сторону дальнего столика. В тусклом освещении я увидела Женю, сидящего за столиком, в ушах его были наушники, судя по тому, что он тихонько завывал, он слушал музыку на телефоне. Сказать, что он был пьян — значило не сказать ничего. Он был просто в хлам. Я подошла к нему и взглянула на экран телефона. Песня — привет из девяностых. Я подумала, что люди, слушавшие такое, уже либо вымерли, как мамонты, либо перешли на нормальную музыку.
— Привет, меломан хренов, — я выдернула наушник из его уха. — Поехали.
— О, на-ша То-мо-чка я-ви-лась. Я-ви-лась — не за-пы-ли-лась, — заплетающимся языком произнес он.
— Давай быстрее, такси на улице ждет.
Он кивнул и попытался встать, но, завалив стул, с грохотом рухнул на пол.
— Может, ты перестанешь просто пялиться и поможешь, — обратилась я к Станиславу, неприкрыто таращившемуся на нас, что впрочем не мешало ему протирать фужер. Он нехотя поставил фужер на стойку и подошёл. Вдвоём мы еле-еле подняли Женю, который размахивал руками, то ли пытаясь нам помочь, то ли прогоняя нас. Я забрала со стола его телефон и сунула в карман, а Женя сгрёб со стола недопитую бутылку абсента, и мы направились к выходу.
У машины я отдала два косаря бармену, а потом мы с ним не без труда затолкали Женю на заднее сидение. Водитель был не в восторге от вида Жени и не преминул предупредить меня, что если Женя испортит салон, то он возьмет с нас по тройному тарифу.
Я толкнула Женю в бок:
— Облюешься, я тебя прямо здесь прикончу. Говори адрес, куда ехать.
— К те-бе, к-конечно. Домой нельзя.
Поняв, что адреса я от Жени не добьюсь я назвала свой.
Всю дорогу Женя молчал, закрыв глаза. Когда мы подъехали к дому, его всё же вырвало на клумбу. Хорошо, что это случилось не в такси. Переборов брезгливость, я обхватила его и мы поковыляли к подъезду.
— Тебе неприятно, да? — я промолчала на его реплику. — Ты всех ненавидишь. Все дураки вокруг, а ты одна умная. И что? Ни мужика, ни друзей, — все это сопровождалось активной жестикуляцией. — Ты думаешь, ты меня ненавидишь? Да? А-а, нет. Это я тебя ненавижу. Слышишь, я.
Когда мы вошли в подъезд и остановились возле лифта, он продолжил свои излияния.
-Ты знаешь, как ты меня достала? Ты у меня вот здесь, — он постучал себя по груди, — в печёнках.
— «Печёнки» не там, ну это к сведению. Что ж ты меня тогда позвал, а не свою подружку? - не удержалась от замечания я.
— А нет у меня подружки, всё, — он развёл руками, — тю-тю.
— Понятно всё с тобой. Горе заливал.
Я отомкнула дверь, мы вошли в прихожую, я зажгла свет, и не успела закрыть за Женей входную дверь, как он выдал:
— Всё, спасибо, а теперь уходи!
— Что?
— Что слышала. Уходи! Убирайся! Проваливай! — он показывал для пущей убедительности на входную дверь. — Здесь тебе не рады!
Это ж надо допиться до такого. Я улыбнулась и покачала головой.
— Давай, я помогу тебе разуться и раздеться, а потом уйду.
Он подумал немного и, махнув рукой, ответил:
— Ладно.
Я разула его, надеясь, что он на меня не упадёт, сняла с него куртку и потащила его в ванную.
-Ты хочешь принять со мной душ, мерзкая тётка?
Меня так ещё никто не обзывал. Необычно.
— Размечтался!
Я умыла его под краном, заставила прополоскать рот водой и бальзамом для полости рта, потом выпроводила его в гостиную, усадила на кресло, а сама закинула его испачканную рвотой куртку в стиралку и начала раздвигать диван. Спать с ним в одной постели мне не хотелось, но мне было нечего ему постелить на пол, а уложить его просто так на ламинат моя совесть не позволяла. Ну он же не мужчина, он гей, значит, спать рядом с ним всё равно, что с подругой. Постелив постель, я позвала его, и он, не заставляя себя долго ждать, плюхнулся на диван.
— А раздеваться?
— Раздевайся!
— Я о тебе.
— У-у, — он замотал головой.
— Давай я помогу тебе, — я расстегнула его рубашку и начала стаскивать ее с него. Он мне нисколечко не помогал, а лежал и глупо улыбался. С брюками пришлось повозиться, сказывалось отсутствие практики. Носки я снимала с него, не скрывая отвращения, двумя пальцами. Я побыстрее укрыла его одеялом, чтобы не смущаться. Сложила его одежду на стуле, носки затолкнула ногой под кровать. Уже выключив свет, вспомнила про его телефон. Я достала его из кармана пальто и ужаснулась. Более двадцати пропущенных от мамы. Как она, наверное, за него переживает. Моя бы спать не легла до моего прихода домой. Я набрала сообщение: «Не переживайте. Я у друга». Но благими намерениями выложена дорога в ад. Через минуту раздался звонок. Звонила его мама. Дать трубку Жене я не могла, мама бы сразу поняла по его речи, в каком он состоянии. Поэтому я ответила.
— Здравствуйте. Не переживайте. С Женей всё хорошо. Он у меня. Он сейчас спит. Завтра он обязательно Вам позвонит, — я произнесла всё это скороговоркой, надеясь сразу отключить телефон, пока не последовали вопросы, но не успела.
— А Вы, собственно говоря, кто? — в голосе слышались тревога и раздражение. — Подружка?
— Я бы сказала, друг. Меня зовут Тома. Не переживайте, у нас все в рамках приличия. Спокойной ночи, — я ясно дала понять, что не настроена на дальнейшее общение, и моя собеседница без слов прощания положила трубку.
Завтра Жене придётся оправдываться перед мамой, но он это вполне заслужил.
Я разделась и шмыгнула под одеяло. Женя уже спал и храпел вовсю. Почувствовав, что он не один, он пододвинулся ко мне и начал укладываться на моей груди. Попытки его спихнуть не привели к желаемому результату, он упрямо продолжал моститься. Наконец, устроившись на ней, он к моей великой радости перестал храпеть и тихонечко засопел.
========== Похмелье ==========
Я сижу за своим рабочим столом и пытаюсь доделать срочный договор. Вдруг я ощущаю странную вибрацию. Я вижу, что кружка с чаем начинает дрожать и раздается неприятный звук дребезжания ложки, находящейся в ней. Чай выплескивается из кружки и оставляет бурые пятна на разбросанных как всегда по моему столу документах. Я понимаю, что это землетрясение. Из уроков ОБЖ я запомнила, что во время землетрясения нужно встать в проём двери — наиболее безопасное место. Размышляя над тем, чем меня может спасти нахождение в проёме, я всё же пытаюсь до него добраться. Толчки усиливаются. Я вижу как по стенам паутиной разбегаются трещины. Падают шкафы с ужасным грохотом. Рушится потолок и меня приваливает деревянными балками, которые сдавливают грудь и ноги, я не могу вздохнуть и начинаю задыхаться… А в голове пульсирует одна мысль: какого чёрта на меня падают деревянные балки, если здание монолитное и плиты перекрытия бетонные? Деревянные балки…