тело меня не слушалось. Вклинился бедром между моими коленями, и я начала
задыхаться, продолжая смотреть в черные дыры его блестящего кровожадного
взгляда. Погладил мой лобок, чисто выбритый перед свадьбой, накрыл
промежность ладонью, и вдруг я ощутила, как в меня что-то больно врезалось, растянув сухое отверстие. От неожиданности глаза широко распахнулись и
наполнились слезами. Это было больно, жутко и мерзко. Хан засунул в меня
палец глубже и пошевелил им, а я ощущала, как плотно охватываю его и сжимаю, от чего боль становится еще сильнее. Задыхаясь, застывшим взглядом
продолжаю смотреть на татуировку.
– Маленькая, – послышался его хриплый от возбуждения голос, – ты очень
маленькая. Девственница. Не наврал слизняк.
Как будто говорит сам с собой. А мне от дискомфорта, стыда и шока хочется
умереть, рыдать, биться в истерике, и все тело дрожит, ноги дрожат и
подгибаются. Хочется выть и орать, но я его настолько боюсь, что не смею даже
слово сказать. Вытащил палец, прекратив пытку, оставив неприятное ощущение
жжения и, схватив меня за руку, потянул к своим штанам:
– Развяжи.
– Н..не надо… – стало еще страшнее.
– Развяжи, я сказал!
– Пожалуйстаааа, – очень-очень тихо.
Ладонью ощущаю выпуклую твердость под шароварами, и мне уже не просто
жутко, я на грани истерики. И в этом животном нет ни капли жалости, ни капли
сочувствия. Он вообще не похож на человека. Даже запах его звериный и дыхание
горячее, как у зверя. Дрожащие пальцы потянули тесемки, и шелковые черные
штаны, скользнув по сильным бедрам, упали к его ногам. Он переступил через
них. Каждое движение грациозно, несмотря на его габариты. Не знаю, зачем я
туда посмотрела. Вниз. Ниже живота, с дорожкой черных волос чуть ниже пупка.
Не надо было… Надо было закрыть глаза, зажмуриться, не думать ни о чем и не
смотреть. Он был огромен везде. У меня перехватило дыхание – ЭТО не могло
поместиться в нормальную женщину… а меня он разорвет на части… Из густой
черной поросли чуть покачивался, приподнимаясь и доставая до пупка, толстый, полностью обнаженный от крайней плоти, член. Теперь я понимала, почему это
животное так сказало. Что разорвет меня… От истерики закрыла глаза, глотая
слезы. Инстинктивно дернулась назад, пытаясь освободиться.
– Зачем…зачем я вам? Я еще никогда… не надо, прошу вас. Я боюсь… вы
сделаете мне больно.
– Сделаю. – согласился он и подтянул меня обратно к себе, положил мою
ладонь на свой орган.
Меня подбросило, как ужаленную, и я попыталась одернуть руку, но он
удержал. Пальцы до конца не смогли обхватить его член, от ощущения
вздувшихся, переплетающихся вен под ладонью рука задрожала так, что я
ощущала эту дрожь всем телом.
– Зачем? Я захотел. Тебя.
Коротко. Безэмоционально. Как окончательный приговор. И после этого моя
жизнь прежней никогда не станет. Мне даже страшно подумать, что будет после.
И будет ли.
– Вы меня убьете?
Короткий, сухой смешок, и от него становится еще страшнее, потому что ему
плевать на мои мольбы, на мой страх и на то, что я маленькая, как он
выразился… а он настолько огромный.
– Если продолжишь скулить, вполне может быть. Двигай рукой. Вверх-вниз.
Неосознанно сделала, как он говорит, содрогаясь от гадливости, от презрения
и ненависти. Но сильнее всего был страх и чувство обреченности, граничащее с
паникой. Он глухо застонал, а я почувствовала, как по щекам потекли слезы.
– Что? Не нравлюсь?
Отрицательно качнула головой, чувствуя, как дрожит нижняя губа.
– Пожалуйстаааа….
– Сучка, да, я не Звезда, – отбросил мою руку, развернул спиной к себе, удерживая за затылок, наклонил и силой уложил на стол, заставив стать на
колени и распластаться грудью на холодном стекле, – тебе же заплатят за этот
спектакль, так какая, бл*дь, разница с кем?
Закусила губы, чувствуя, как дрожат ноги, впилась скрюченными пальцами в
стол, зажмурилась. Ощутила, как что-то мокрое размазали там внизу, а потом в
меня уткнулось твердое, горячее и огромное. Сделал попытку протолкнуться, и я
инстинктивно вся сжалась, закусив губы до крови. Так сжалась, что вытолкнула
член обратно.
– Разожми мышцы, – прохрипел у моего уха, – слышишь меня?
Я слышала, но расслабиться не могла, совершенно. Я дико боялась боли, боялась, что меня это вторжение просто убьет. Никогда не думала, что это будет
все так ужасно… с таким ублюдком, с самым настоящим зверем, а не с любимым